Услышав едкий смешок над ухом, дернулась,
когда его рука коснулась выреза на груди, а затем с легкостью разорвала верхнюю
пуговицу, я машинально прикрылась руками, затягивая ткань, не смотря на
то, что от этого стало еще холоднее и неприятней.
– Так и думал! – довольно произнес он и мне это
не понравилось.
Совсем не понравилось…
Я не позволю манипулировать собой!
Развернувшись и твердо посмотрев в его глаза,
сняла пиджак и бросила ему в лицо, он поймал, но посмотрел на меня с неким
удивлением.
Я расстегнула пуговицу, затем другую, Арчи следил
за моим движением, исследуя взглядом каждый открывающийся сантиметр кожи.
В конце концов, не голая же я совсем.
Не успела я расстегнуть последнюю пуговицу и
стянуть с себя блузку, он накинул пиджак, прикрывая тело и вцепившись ладонями
в мое лицо, произнес:
– Не смей больше так делать, поняла? Тебе
повезло, что никто не увидел...
– Мое тело кому хочу, тому и показываю!
Его брови медленно поползли к переносице, зрачки
расширились, дыхание стало прерывистым, а я еще больше прижалась к автомобилю,
в надежде отдалиться от него хотя бы на сантиметр. Он ловко развернул и,
придержав голову, толкнул в машину. Я распласталась на широком сиденье, он
одним ловким движением перехватил запястье, защелкнув на них наручники и
приковав к двери. Я поморщилась от неприятного ощущения и легкой боли,
дернулась, с недоумением посмотрев в глаза Арчи.
Откуда он вообще их взял?
Он резко нагнулся еще ближе, силой сдавил скулы,
взглядом задержался на губах, потом на шее, груди. Снова этот взгляд, снова он
близко, дыхание участилось, но он внезапно отстранился.
– Прокатимся! – зло произнес он, захлопнув дверь,
и я вздрогнула, испуганно следя за тем, как он обходит машину и садится…