– Ну как, выспалась?
– Где я, – проигнорировав его вопрос, спросила у
него. – И кто ты?
Я не помнила ровно ничего после того, как
поспорила с подругами о том, что мне ничего не стоит познакомиться с кем-то..
Чертов спор, чертов клуб и алкоголь. Вот разговор
о парнях всегда приводит к нечто такому, неконтролируемому.
– Хочешь сказать, что ты ничего не помнишь? – я
лишь мотнула головой. – Ты в клубе.
– Что? – я подскочила, оглядевшись, не нашла свою
сумочку. – Почему я ничего не помню и где мой телефон?
Он лишь кивнул на стол, за которым сидел,
подперев подбородок рукой, проследил за мной взглядом. Я же быстро нашла свой
телефон и удивленно ахнула, увидев, что время уже почти двенадцать.
В подавленном состоянии присела на край стола,
спрятав лицо в ладонях.
– Я совсем ничего не помню..
– Неудивительно! – я резко обернулась к
незнакомцу, вопросительно на него посмотрев.
Он окинул меня непонятным взглядом, нахмурившись
видимо тому, что я присела на стол. Затем непринужденно произнес:
– Скажи, есть ли тебе восемнадцать,
девочка?
Я удивленно уставилась на него. То, каким тоном
он это произнес, не осталось для меня незамеченным, и из-за всей этой ситуации
меня только сейчас начал беспокоить этот незнакомец.
– Ну? От этого будет зависеть наш дальнейший
разговор.
– Конечно мне есть восемнадцать, иначе что
я делаю в этом долбанном клубе.
– Что ж, это хорошо, но действительно ли ты не
помнишь, или же врешь, я не могу проверить.
– То есть мое вчерашнее состояние не
доказательство? – возмутилась я. - И как я вообще здесь оказалась?
– Я принес!
Я чуть не подавилась воздухом, а щеки залил
румянец. Что я могла вчера такого натворить?
– Советую не терять со мной связь, девочка, ибо
ты теперь под присмотром!
Я не успела возмутиться, как дверь, как
оказалось, кабинета открылась, и ввалился Луи, а я, увидев его, закатила глаза
и со всей ненавистью посмотрела на незнакомца. Тот лишь удивленно приподнял
бровь.
– Дана! – Луи подбежал, ухватив лицо двумя
ладонями, приподнял, покрутил в разные стороны, разглядывая.
– Я бы тебе не советовала так делать! – недовольно произнесла, щурясь от
головной боли.
Возможно, сейчас он и выказывал свою
обеспокоенность, но в его взгляде я видела мелькнувшую злость. И что вот это
значило, что он сейчас же позвонит матери, или мне больше бояться, что он не
расскажет?