Маша пыталась читать, но в голову ей лезли невеселые мысли, и она по три-четыре раза перечитывала каждую строчку, прежде чем смысл ее доходил до сознания. А к неприятностям, надо сказать, добавилась и еще одна. На уроке Алка сообщила ей новость: ее Атос – Леша Кислицин – переходит в другую школу. А они даже ни разу еще не поговорили с ним, только переглядывались – почти год. Они оба ждали, когда кто-нибудь их познакомит или обстоятельства сами собой сблизят их. Но этого все не случалось и не случалось. А теперь уже, наверное, и не случится никогда.
… В дверь (на которой, кстати, Маша тут только разглядела новенький засовчик) заглянула мама и позвала:
– Дочура, идем есть.
– Что-то, мама, не хочется.
– Марш, без разговоров! – скомандовала мама с деланным весельем в голосе и исчезла.
Маша нехотя поднялась. Снова натянула свитер: ей хотелось быть как можно более одетой… И с содроганием двинулась на кухню, где уже восседал отчим.
Проскользнув мимо него. Маша села за стол напротив. Но он продолжал хлебать, даже и не взглянув на нее. А ее била мелкая дрожь. Мама села рядом с мужем.
– Что же вы пельмени не съели? – сокрушенно сказала она. – И чем только вы тут без меня питались? Выключи-ка печку, – обратилась она к Маше, которой легко было дотянуться до плиты, не вставая со стула.
Отчим странно посмотрел на жену. Маше показалось, он почему-то решил, что выключить плитку мама попросила его. А чтобы это сделать, ему пришлось бы обойти стол, и маме тоже тогда нужно было бы встать, чтобы пропустить его.
Не поднимаясь, Маша повернулась к плите, крутнула ручку выключателя, затем взяла левой рукой вскипевший большой эмалированный чайник, правой – маленький чайничек-заварник и понесла их над столом к расставленным мамой чашечкам. В первую очередь – к чашке отчима.
И тут Степан Рудольфович вдруг неестественно выпрямился, откинулся на спинку стула, выставил перед собой руки и, глядя на чайник дикими глазами, сдавленно, с бульканьем в горле прохрипел: «Не-е-ет!!!». И в звуке этом было столько неподдельного ужаса, что по коже у Маши пробежали мурашки. Мама испуганно глядела на мужа. А тот, судорожным движением отодвинув себя вместе со стулом от стола, приподнялся и, не отрывая взгляд от чайника, вдруг вытянул руку и что есть силы ударил ладонью по его глянцевому боку.