- Спорно, - согласился Полежаев. – Но я дал заключения,
основываясь на собственном опыте и опыте других специалистов.
- А что вы скажете про эту тетрадь? – спросил Судоплатов, вынув
толстую тетрадь из папки и подав её Полежаеву.
Эксперт взял тетрадь.
- Интересный экземпляр, - сказал Полежаев, рассматривая обложку,
где был изображен Ленин произносящий речь, и чуть ниже изображение
мавзолея, еще деревянного. Ракурс рисунка был неудачный – казалось,
вождь вещает с трибуны своего же мавзолея. Про этот казус Михаил
Иванович слышал. Вроде бы весь тираж изъяли, но видимо небольшую
партию успели реализовать. Впрочем, сейчас важно другое – то, что
содержит эта тетрадь. Полежаев глянул на оборотную сторону, раскрыл
на последней странице.
- Тетрадь московской типографии «Мосо», 1924 года, - сказал
эксперт. - Формат дореволюционный. Листы с узкой линейкой. Сшита из
двух тетрадей в одну. Боковой обрез блока, очевидно подровняли,
чтобы не выступал. – Он раскрыл тетрадь. - На первой странице
инициалы - Куралов Максим Игнатович, чуть ниже «Дневник».
Так-так…
Эксперт просмотрел текст и перевернул страницу, пробежался
глазами по строчкам. Еще перелистнул, затем, листая стал
просматривать странички через одну, добрался до последней.
- Что ж, возраст Куралова Максима Игнатовича тут очевиден -
двадцать четыре – двадцать пять. Возраст плюс владение информацией
военного плана, так же умелая её подача – это однозначно командир в
звании лейтенанта. Однако объемыинформации… - Полежаев на миг
задумался, - да, лейтенанта. Текст написан химическим карандашом.
Почерк на первые двух страницах аккуратный, ровный, угол наклона
умеренный, форма и размер букв не меняется, расстояние между
буквами и словами среднее. Нажим легкий. Заполнение листа полное.
Абзацы выделены. На последующих страницах наблюдается растягивание
почерка. Имеются исправления. Косой прочерк наискось листа, будто
кто-то под руку толкнул. И с каждой страничкой характер почерка
меняется, пробелы по размеру скачут, переносов порой не сделано –
буквы просто ужимались в размерах. К концу текста организация листа
никакая. Характер нажима тоже скачет. Судя по царапинам и прорывам,
карандаш часто правился – видимо торопился записать. Вообще, такое
впечатление что Максим Куралов писал не просто второпях, а еще ему
мешали писать. Особенно это заметно на последних страницах. Могу
точно сказать – новые правила правописания этот молодой человек
усвоил хорошо, так как ошибок в орфографии и пунктуации я пока не
нашел. Но это на основании просмотренных страниц. Надо тщательнее
изучить каждую страничку. Пока все.