- Обделался, сука? – прошептал Семен, чуть отстраняясь, но
усиливая нажим острия в шею.
- М-м-м…
- Не дергайся! Остальные в доме? Вместе сидят?
Полицай замычал, интенсивно кивая.
- Очень хорошо!
Клинок вошел в шею. Тело дернулось. Еще один звук из штанов…
- Погань! – сплюнул Семен, обтирая нож об рубаху. – Жил как
дерьмо, в дерьме и сдох.
Он маякнул сержанту. Пока тот пробирался к туалету, подкрался к
дому и осторожно заглянул в окно. Точно – за столом сидит троица.
Пьют, закусывают. Удивительная беспечность. Считают – они в
немецком тылу, так управы нет?
Появился сержант, покосился на труп, поморщился.
- Все в доме, - сообщил ему Семен.
Прижимаясь к стене, прокрались до крыльца. У двери замерли.
Сержант кивнул, и Семен взялся за ручку, быстро распахнул дверь и,
пригнувшись, проскользнул в темные сени – тут никого.
На двери в горницу петли накладные, значит, она открывается в
сени. У двери прислушались. Полицаи о чем-то спорят. Переглянулись,
кивнули. Распахнули дверь и ворвались.
Стол стоял в «красном» углу, полицаи за ним изумленно уставились
на вошедших. Два стакана с мутным самогоном и кружка у правого
замерли на полпути.
- Не двигаться!
Правый выронил кружку, потянулся к винтовке у стены. Левый тоже
дернулся.
Бах! Бах!
Выстрелы «Вальтера» и нагана почти слились. Правый свалился у
стены, оборвав оконную занавеску. Левый, сполз под стол. Сидевший в
центре побледнел, медленно поставил стакан на стол.
- Фамилия?! – рявкнул сержант.
- Першин… Иван…
- Смотри-ка, как сложилось! – хмыкнул Семен, обыскивая полицая.
Изъял револьвер, и винтовки убрал к двери. Еще подумал было девочку
позвать. Пусть посмотрит в глаза убийце её родителей, да решил – не
стоит. Через окно он увидел, что Антонина у тел родителей сидит.
Плачет.
- Пытать будете? – спросил полицай.
Бледнота с него сошла. Смотрит угрюмо.
- Ты, сволочь, себя с нами не равняй! – сказал зло сержант. –
Хотя просто убить тебя мало.
- На кол бы посадить, - процедил Семен. - Чтоб долго сдыхал.
Першин вновь побледнел, но быстро оправился и рванул рубаху:
- На, на, стреляй, сволочь краснопузая!
- Ишь, как запел, - усмехнулся сержант, - герой-дешевка!
- Сам к немцам пошел?
- Сам. Ненавижу вас всех.
- А причина? – спросил Семен. – Мне вот очень интересно узнать,
за что?
- За отца, убитого активистами в тридцатом. За братьев, умерших
в голод. За все отобранное добро! За…