- Разберемся на месте, - ответил Лукин. – Смотрю, спросить чего
хочешь?
- А вы, тов… Василий Петрович, где научились немецкий
бронетранспортер водить?
- Было дело… - улыбнулся капитан, задумавшись. – Полтора года
назад, когда польские территории занимали, были кое-какие
совместные маневры с немцами. Так один наш ухарь из разведвзвода
увел у немцев новенький бронетранспортер. Ну и шуму было! Бронник
скрытно в Балашиху доставили, для изучения. Там и довелось
покататься. Как видишь – пригодилось.
- Лихо! – удивился лейтенант. – Наверно наградили?
- А как ты думаешь? – спросил Лукин прищурившись.
Что творилось у немцев и у наших после ЧП с бронетранспортером,
Чичерин прекрасно понимал, и представлял, чего стоило командованию
замять скандал с пропажей секретной техники. Интересное событие, но
уточнять далее не стал.
- И вот что… - голос капитана стал серьезен. – Тот боец, что мы
принесли, очень важен. Он должен быть доставлен в Москву.
- Если не умрет. Я как понимаю, постоянно без сознания.
- Не умрет. Он стабилен, насколько я в медицине понимаю. Вот
твой Маврищев плох, да.
- До Матвеево мы доберемся. К нашим перескочим. Вот как встретят
нас там?
На это капитан только хмыкнул.
- Ай-яй-яй, Юрий Яковлевич, - покачал головой Лукин. – А
распоряжение комиссара госбезопасности 3-го ранга Меркулова от 30
июня знакомо?
- Знакомо… - вздрогнул Чичерин, наконец сложив очевидное. А еще
вспомнил, что в распоряжении напрямую говорилось про упоминание
«Феникса», а он протупил под впечатлением гибели друга. Еще он
понял, что капитану можно доверить его тайну.
- Товарищ капитан госбезопасности… вот!
Лукин уже собрался напомнить лейтенанту про ненужный официал, но
тот нервно расстегнул свой планшет и вынул тетрадь…
***
Горянников отстранился и оглядел Бесхребетного.
- Гляжу, помотало тебя, - констатировал капитан. - Морщинами
покрылся, поседел.
- Поседеешь тут, - криво усмехнулся Семен. – Немцам так насовал,
что за пятки кусали, до своих дошел, думал – вздохну спокойно, так
свои бить стали.
- Ну, это мы уладим.
Горянников развернулся. Атмосфера в светлице поменялась. Сумароков
смотрит с прищуром – во взгляде интерес. Комбат и ротный тоже
поняли, что сценарий сменился, поэтому сидят словно лом проглотили,
но косятся на политруков - чувствуют крайних. У Кибича
сосредоточенное лицо, но глаза выдают – тревога в глазах. Что
интересно, от родственника он чуть отсел. Сам Мануилов угрюм.