— Это шах и мат... — непринужденно я взглянул на противника. —
Верно я понимаю, что ты мне должен десять тысяч?
В это время я уже представлял, на что буду их тратить.
— Верно... — протянул тот, медленно кивнув, и перевел взгляд с
доски на меня. — Как тебя зовут?
— Эйджи Химуро... — улыбнулся я уверенно.
«Черт, кажется, зря я стал умом блистать. Погнался за наживой,
вот же идиот.»
— Такаши Фудзивара, — протянул тот ладонь. — Приятно
познакомиться...
«Ах вот оно как... так ты у нас тот самый Такаши... надо же было
наткнуться на тебя в Хоккадо...»
Сынишка моего ныне убитого противника сидел передо мной с
вытянутой рукой, протянутой в знак дружбы. Если учитывать то, что
парень не меньший профессионал в нашем деле, чем я, то держать
такого под рукой было бы даже выгодно.
Только вот почему я раньше о нем не узнал, как он умудрился
скрыть информацию о себе? Может, поступил в последний день, когда
группы уже были сформированы? Тогда что именно заставило его
поступить сюда? Точнее, кто?
«Парень ведет охоту на Шина и протягивает ему же руку дружбы...
как трогательно...»
В тот момент пришлось себе напомнить, что я буквально вчера
выстрелил в лоб его отца из револьвера. Ох, кажется, я
действительно сильно накосячил и навел неслабое подозрение на свою
персону. Вот же идиот!
— И мне, — кивнул я и пожал тому лапу, не выразив никаких
эмоций, бурлящих внутри в тот момент, и стащил десять тысяч
йен.
— Это было круто, Эйджи... — бегая глазами по фигурам, выпалил
Манами. Его глаза были полны не — Без шуток... надеюсь, эти деньги
ты потратишь на нормальную обувь... иначе так и хочется по затылку
въехать...
— Что, прости? — нахмурился я, не удостоив его взгляда.
— Хорошо играешь, говорю... — протянул тот с издевательским
тоном, больно хлопнув меня по спине. — Буду уроки у тебя брать,
простолюдин...
«Пытается изначально показать мне мое место. Отлично, идем в
атаку...»
— Извини, но тебе лучше вообще не играть в эту игру,
Манами-сан... — вздохнул я. Создаем конфликтную ситуацию,
высосанную из пальца. Знаем, умеем, практикуем.
— Ты бездарен в этом деле, прости... — это говорил ему я,
человек, который больше двадцати лет не играл. — А по затылку отцу
своему можешь въехать, если тебе угодно...
От сказанного тот резко округлил глаза и сжал кулак.
Оглянувшись, заметил, как учитель уже открыл дверь в аудиторию и
тут же, сжав губы в ниточку, посмотрел на меня со злостью,
смешанной с презрением.