– Проведать, – Баров жмет плечами, прохаживаясь по проходу. – Покормить.
– Так корми, – складываю руки на груди и прижимаюсь к деревянной стене сарая. – А потом покажи, где здесь удобства.
Я терпела до последнего, оттягивая неизбежное. Но рано или поздно организм потребовал освободить его от ненужных жидкостей. Одна только перспектива делать это в деревянную дырку пугает меня до дрожи. Барову придется как-то отплатить за мои мучения. В голове возникает сразу же несколько способов его убийства. И кровожадная улыбка появляется на лице.
– Пройдешь по дощатой дорожке от сарая и налево.
– А ночью?! Что я буду делать ночью? Тоже ходить туда по темноте?
– Зачем? Можно терпеть до утра, – пожимает плечами.
Кажется, ему нравится наслаждаться моими мучениями. Стоит с довольным видом и едва сдерживает гадкую ухмылочку. Так бы и дала по фейсу.
– А дед! Как твой дед добирается туда? Хотя нет! Я не хочу знать, – мотаю головой и спасаюсь бегством, проходя по скрипучей дорожке и находя искомую кабинку. Вот же черт. Распахиваю дверцу и пялюсь на круглую дырку, ругая себя на чем свет стоит.
Как я до этого докатилась? Ад, просто ад! Быстро справив нужду, выскакиваю из деревянного туалета как ошпаренная и несусь по тропинке вдоль огорода. Нахожу калитку и открываю ее, выходя на берег реки. Тишина, покой, прохлада. Поплескав руками по воде, усаживаюсь на бережок, лениво отгоняя от себя комаров и ероша траву пальцами.
Зачем я здесь? Что за ерунду придумала?
Не проще было выйти замуж за старика? Я бы сейчас плавала в шикарном бассейне, потом завернулась бы в шелковый халат, выпила бокал ледяного шампанского… Может, не всё так и страшно в неравном браке? Когда он придет в спальню, лечь на кровать, закрыть глаза и представить себе, что рядом не он, а…
Нет, вон он ад. Мучиться от любви к парню, который изменил. Постоянно возвращаться мыслями к прошлому и думать, что было не так. Я его не удовлетворяла? Чем та девка оказалась лучше? Почему он больше не просит прощения и настаивает на своей невиновности?
– Исаева, ты утопиться решила? – окликает меня голос Барова, раздавшийся позади.