Здесь было вполне безопасно. Никто из командиров эсминцев противника не мог тогда ожидать, что какая-нибудь немецкая лодка осмелится занять позицию между колоннами транспортов. Я нанес удары по паре сухогрузов и одному или двум танкерам.
Прин снова атаковал, потом атаковали Матц, „U-70“, и Эккерманн, „U-А“, которые наконец тоже подошли к месту боя. Конвой оставил за собой ужасающую сцену тонущих и пылающих судов, разлившегося горящего топлива.
7 марта в 4.24 Прин снова сообщил координаты, скорость и курс конвоя.
После этого мы его не слышали, а вскоре эсминцы эскорта вынудили меня погрузиться. Даже когда позже мы ничего не слышали от Прина, мы практически не обеспокоились. Считали, что он глубоко погрузился, спасаясь от глубинных бомб. Или у него вышла из строя радиостанция. Нас с Матцем тоже искали эсминцы, ходившие над нашими головами. Причем Матцу пришлось похуже, чем мне. После двух часов такой жизни я снова всплыл.
В 6.50 Матц сообщил о повреждении боевой рубки. Потом эсминцы снова загнали нас обоих в глубину. И на этот раз мне удалось оказаться в стороне от разрывов глубинных бомб. Они доставались Матцу, который был рядом со мной. Его лодка получила серьезные повреждения и в конце концов затонула. Сам Матц и большая часть его команды попали в плен.
Бомбежка длилась целых девять часов! Прекратилась она только около 17.00, и я решил осторожно всплыть.
Дёниц по радио приказал мне постараться прикончить одно судно, которое я ночью торпедировал, но не потопил. Тем временем наша служба радиоперехвата расшифровала радиограммы судна. Это была норвежская плавучая китобойная фабрика „Терье Викен“. Судно просило помощи, сообщало, что имеет попадание по центру и что поступает вода. Что ж, этот приказ соответствовал моим планам, я все равно хотел еще раз осмотреть поле боя.
А штаб подводного флота все вызывал и вызывал Прина. Но от самого Прина ответа так и не было.
Придя на место недавнего сражения, я не обнаружил никаких следов норвежского китобоя. Я предположил, что он успел пойти на дно за это время. Но на том месте ходил эсминец. Вероятно, он снимал команду с китобоя. Эсминец заметил меня, я едва успел уйти на глубину.
Ночью мы загрузили торпеды в торпедные аппараты, дело это нескорое и трудоемкое. В процессе этого мы получили радиограмму от Лемпа, „U-110“, который обнаружил вблизи Исландии конвой, следующий курсом на юго-восток, в Канаду.