Затем мы раздобыли бумагу и карандаши, причем и то, и то
оказалось выше всяких похвал. Особенно меня удивили карандаши – их
я видал у художников, но эти оказались лучше и удобнее, да к тому
же еще и не из свинца или серебра, а из неизвестного мне материала,
искусно обмотанного ниткой.
При помощи рисунка я сумел объяснить, что «Мехмед» - хозяин
каруев: просто изобразил его сидящим на троне над толпой дикарей.
Правда, непонятно, понял ли Тэгир, что Мехмед – имя, а не ранг,
важнее, что он точно знает: Мехмед мой враг, и я помогу воевать с
ним любому, а уж православному народу так тем более.
Гораздо труднее оказалось объяснить, что я еще и воевода, и опыт
по части ведения войн у меня кое-какой имеется, но я и с этой
задачей справился кое-как.
В свою очередь, я выяснил кое-что о каруях. Это варварский
народ, живущий далеко отсюда в месте, называемом «Калгуур», и
приплывающий на своих длинных лодках в грабительские набеги. Каруи
интересуются преимущественно двумя вещами: провиантом и рабами. Они
убивают мужчин, которые достаточно храбры, чтобы сражаться, и
увозят к себе женщин и порой детей, а также похищают скот и
продовольствие. Если где-то им оказывают ожесточенное сопротивление
– тогда там убивают вообще всех, а деревню сжигают дотла, чего, как
правило, не делают в иных обстоятельствах.
- Ну ни черта себе порядки, - хмыкнул я и прожестикулировал: –
Тэгир, ты вообще понимаешь, что они к вам ходят так, как вы ходите
в поле? Только вы еду сами выращиваете, а они ее у вас
отнимают.
Вместе с ним мы заглянули в зал совещаний – там как раз никого
не было, кроме пары стражников – и просмотрели карты.
И вот тут меня ждал настоящий удар.
Табук оказался островом.
Большой остров, на котором находится крупный город размером с
Бухарест и куча селений, находятся поля, рудники и пара
каменоломен, и даже целое болото.
Вот только я не знаю, чтобы в Черном море был такой остров.
Вариант оставался только один – пронесло через Босфор. За ним
просто тьма греческих островов, может быть, это?..
Но моя надежда окончательно угасла, когда я выяснил, что Родос,
Лесбос и Кипр для Тэгира – просто бессмысленные звуки. Он не слыхал
о крупнейших греческих островах, как и вообще о Греции.
И вот тогда я снова вспомнил: «Обагренный кровью, откроет врата
водяные».