"Стоп, – подумала Ирина. – Ну а если бы не загородил? Если бы просто подошел и окликнул, тогда что? Сделала бы вид, что не услышала, прошла, как мимо пустого места, села бы в машину и укатила? То-то было бы красиво, то-то хорошо! Тебе тридцать, – напомнила она себе. В этом возрасте женщина не должна вести себя как пятнадцатилетняя дура, какими бы причинами это ни было вызвано".
"Не просто пятнадцатилетняя дура, – подсказал тоненький ехидный голосок откуда-то изнутри. – Как влюбленная пятнадцатилетняя дура, так будет вернее".
"Еще чего", – сердито подумала Ирина и, собрав в кулак все свое самообладание, улыбнулась, изобразив на лице легкое удивление.
– Глеб Петрович? – произнесла она тем особенным, до отвращения светским тоном, к которому прибегала всякий раз, когда намеревалась освежевать собеседника живьем и натянуть его шкуру на барабан. – Какая неожиданная встреча!
Глеб Сиверов, который успел неплохо изучить ее характер, слегка переменился в лице: ему был известен этот тон, и он уже понял, что радостной встречи боевых товарищей не получится. Он открыл рот, явно намереваясь произнести заготовленную заранее фразу, но Ирина не дала ему такой возможности.
– С удовольствием побеседовала бы с вами, – продолжала она все тем же обманчиво дружелюбным тоном, – но, к моему огромному сожалению, не располагаю временем. Скажите, вы всегда так паркуетесь?
– Э... – Сиверов был слегка сбит с толку этим великосветским "наездом".
– Полагаю, что нет, – продолжала Ирина, обворожительно улыбаясь, – иначе вам при всех ваших неоспоримых, выдающихся талантах давно свернули бы шею. Не будете ли вы так любезны отогнать ваше корыто на два-три метра в сторону, чтобы я могла наконец выехать со стоянки?
Сиверов издал какой-то странный звук, оставивший у Ирины довольно неприятное впечатление: Глеб Петрович, некогда представившийся охотником за головами, тихонько хихикнул и, не говоря ни слова, полез в свою машину. За руль он, однако, не сел, а, выбравшись из салона и распрямившись, протянул Ирине роскошный букет поздних астр.
– Ирина Константиновна, – сказал он, всем своим видом изображая раскаянье, – ну что вы, ей-богу? Кто старое помянет...
Ирина проигнорировала букет, хотя это оказалось неожиданно трудно. Тогда Сиверов обошел свою машину и торжественно возложил цветы на крышу красной спортивной "хонды". Ирине немедленно представилось, как она, по-прежнему не замечая этого подношения, садится в машину, включает задний ход и рывком выводит машину со стоянки. Цветы сползают по гладкому металлу крыши, сыплются на ветровое стекло, а оттуда на капот. Потом она резко крутит руль, послушная машина разворачивается почти на одном месте, несколько цветов падает на асфальт, а когда она переключает передачу и одним толчком педали бросает машину в открывшийся проезд, встречный поток воздуха сдувает с капота все остальное, и мохнатые звезды астр сыплются на пыльный асфальт...