Черный не обратил на реплику Бека внимания, словно тот и вовсе ничего не говорил. Темные стекла очков бесстрастно поблескивали, на бледном спокойном лице не дрогнул ни один мускул.
– Уймись, Бек, – сказал Кот. – Сядь. Черный – человек проверенный. У него такие рекомендации, какие никому из вас даже и не снились.
– Рекомендации, надеюсь, не с Петровки? – поинтересовался Короткий, вытряхивая из лежавшей на столе пачки сигарету.
Черный снова промолчал. Задумчивый Клава, блестя стеклами очков, развернулся на своем крутящемся стуле и, не вставая, подбросил в затухающий камин березовое полено.
– Какая там Петровка, – сказал Кот, снова окутываясь густым облаком табачного дыма. – Петровка в Москве, а мы – сам знаешь где...
– Да, действительно, – с легкой иронией согласился Короткий, – никак не привыкну.
– Рекомендации, – устраиваясь на жестком скрипучем стуле, недовольно проворчал Бек. – Рекомендации... А работать за него рекомендации станут? Кто он вообще такой?
– Стрелок, – ответил Кот. – Это все, что тебе нужно знать.
– Стрелок, – не унимался Бек. – Сигареты стреляет?
Не меняя выражения лица, даже не повернув в его сторону головы, Черный вдруг вскинул правую руку, и Гаркуша обмер, увидев в ней пистолет с глушителем. Если фокусы Короткого с ножом, который то возникал, то исчезал незаметно для постороннего глаза, могли удивить кого угодно, то этот трюк вообще был сродни волшебству: все-таки пистолет, да еще с глушителем, – это тебе не ножик...
Раньше, чем кто-нибудь успел среагировать, хлопнул выстрел. Выброшенная затвором гильза звякнула о каминную решетку, Черный опустил пистолет.
Гаркуша посмотрел на Бека. Он не удивился бы, увидев дыру у него в виске, но Бек как ни в чем не бывало сидел на стуле, держа сигарету между пальцами левой руки, и с нескрываемым презрением смотрел на Черного. Поискав глазами, Гаркуша нашел дырку, пробитую пулей в светлой сосновой обшивке стены.
– Ну, – сказал Бек, – и что это значит? Стенки дырявить любой дурак умеет. Или ты думал, что я тебя испугаюсь?
Гаркуша посмотрел на Кота. Тот сидел, вольно раскинувшись, в кресле-качалке, слегка покачивался и с совершенно непроницаемым лицом наблюдал за происходящим. Правда, глаза у него были слегка прищурены и как-то странно поблескивали, но что означает этот блеск, Гаркуша, честно говоря, не понял.