– Гляди, – по-прежнему обращаясь к жене, ворчал давешний бородатый нефтяник, почти водя носом по стеклу, защищавшему мадонну от таких, как он, – гляди, как человек работал! Одна тыща четыреста девяностый год, Америку еще не открыли, а нарисовано-то как! Не картина – фотография! А ты, понимаешь, купила картину... такие бабки отвалила, а на нее глядеть страшно! Мазня! Не поймешь, то ли он кисточкой краску по холсту развозил, то ли лопатой, все в буграх, и пыль с этих бугров хрен сотрешь...
– Можно подумать, ты только и делаешь, что пыль в квартире вытираешь, – хладнокровно парировала жена, разглядывая злополучную мадонну холодным оценивающим взглядом удачливой соперницы.
– Ха, размечталась! – Явно задетый таким несправедливым выпадом покоритель земных недр, похоже, забыл, где находится, и его голос, способный перекрыть визг снежного бурана и шум работающей бурильной установки, раскатился по всему залу, заставив посетителей обернуться.
Смотрительница вскочила со своего пуфика так стремительно, словно ее ткнули снизу сапожным шилом, и устремилась к нарушителю спокойствия с тихим, но пронзительным шипением: "Тише! Тише! Что вы себе позволяете?!"
– Пардон, мамаша, – добродушно пророкотал нефтяник, прижимая к сердцу большие красные ладони, – виноват, больше не повторится...
– Валенок, – отчетливо произнесла в наступившей тишине его жена. – Медведь. Вечно с тобой позора не оберешься...
– Так я ж ничего, – оправдываясь, забормотал покоритель недр, и его красное от мороза и ветра лицо сделалось еще краснее. – Я говорю, картина красивая, нынче так рисовать уже никто не умеет. Гляди, гладенько как, прямо как на фотографии...
– Картины пишут, а не рисуют, – мстительно сообщила ему супруга. – Валенок, – повторила она и отвернулась, поджав густо накрашенные ярко-красной помадой губы.
Чтобы сгладить инцидент, Кира Григорьевна заговорила снова. Поведав слушателям о том, что Леонардо был одним из тех, кто впервые применил в живописи масляную краску, она была вынуждена разъяснить разницу между маслом и темперой, упомянуть о применявшейся Леонардо технике "сфумато", а затем сочла необходимым поставить точку в неуместном здесь супружеском споре.
– Так что, – сказала она, – мазки и неровности на поверхности картины, разумеется, есть, и, если бы не толстое стекло, вы без труда смогли бы их разглядеть. Если хорошенько присмотреться, они видны даже через стекло, особенно если смотреть под острым углом, сбоку...