- Добежишь, не померзнешь, - проводил он пособника бандитов. -
Да вот еще, скажи, чтоб не дурили. Я им помог лицо не потерять, так
пусть покумекают, стоит ли снова неприятности нагуливать.
И точно, догонять их никто не стал. Видно, не решились, или не
смогли. Да и не это теперь заботило путешественников. Ехать по
ночному зимнику - задача не из легких. Да и лошади не отдохнули.
Шли чуть не ползком. Периодически, то один, то другой седок
спрыгивал с саней и проверял, не сбились ли с дороги. Спасибо
вышедшей из-за облаков луне. К полуночи посветало и можно было
ехать более-менее спокойно.
Ночь пережили. А к обеду добрались до следующей станции.
Отоспались, дали отдохнуть лошадям. Дальше ехали уже спокойно.
Никто не обгонял. Встретились несколько раз почтовые розвальни,
разъехались. На четвертый день Александр заскучал. Он пересел к
приятелю и коротал время расспросами о жизни. Ему были интересны
любые подробности. Даже то, что пареньку казалось само собой
разумеющимся, для Александра было откровением.
Незаметно речь зашла о воровской романтике. Теперь уже Андрейка
слушал слегка адаптированные к реальности рассказы о жестоком мире
тюрьмы и зоны. И не сказать, что он с восхищением отнесся к
изуверским способам развлечений скучающих взаперти сидельцев. Да
сам рассказчик почему-то уже не горел желанием учить паренька
премудростям воровской науки. Теории того ремесла, которое он знал
досконально. Они настолько втянулись в дорожную рутину, что когда,
наконец, добрались до конечной цели путешествия, слегка
опешили.
Усталые и грязные путешественники миновали заставу на въезде в
Петербург, показав караульному искусно изготовленную подорожную.
Осторожно правя санями, двигались по засыпанным мусором и золой
улицам. Через несколько кварталов появились и каменные дома, однако
настолько редко, что их можно было пересчитать по пальцам. А когда
выехали на набережную, Александр с умилением узнал знакомый пейзаж
Петропавловки.
Он словно оказался в родном времени. Конечно, все не так, но
сходство явное. И хотя снег на проезжей части с грехом пополам
разгребли, но по обочине и возле высоких домов он лежит сугробами и
так же, как и в пригороде, завален мусором и залит помоями. Лошади
бежали по узкому проезду, когда вдруг с обочины под копыта кинулась
фигурка.