Второй минус - это "вены демона" на груди и шее, но они...
просто были, не принося мне каких-то особенных страданий. Они не
болели, не горели, да и вообще от зелья храмовников поблекли и
будто бы сдулись, живо напоминая мне Железного Человека и его
фундаментальное "Дайте мне тонну этой дряни и я буду в
порядке".
К сожалению, как и в фильме, оказалось, что есть один нюанс,
собственно, тот же самый, что в фильме - зелье снимало симптомы, но
не устраняло причину. Оно не способно было выгнать демона из моего
организма, и он продолжал отравлять мой организм продуктами своей
потусторонней жизнедеятельности, постепенно, хоть и сильно
медленнее, чем без пойла, захватывая его. Если просто пить зелье,
итог будет неизменным, просто наступит на какое-то время позже.
"Какое-то" - потому что магистр сам не знал, сколько именно
времени мы пытаемся выиграть. Или не хотел мне говорить - поди
пойми этого призрака.
А кроме него информацию добыть было не из кого. Послушники и
монахи не разговаривали со мной сверху какого-то определенного,
утвержденного начальством, набора заученных фраз, а Тора...
А Тора пропала. С самого момента нашего появления в храме
ордена, а, вернее, с тех пор, как магистр в компании десятка боевых
монахов увел меня в помещения башни для разговора, Тору я больше не
встречал. На прямые вопросы где она и что с ней, магистр не
отвечал, раз за разом уводя разговор в сторону. Если же я стоял на
своем, то он отвечал, что это сейчас не важно. Когда же я
окончательно вышел из себя и чуть было не наорал на высокомерного
зеленого призрака, он соизволил пролить чуть больше света на эту
тайну — рассказал, что Тору в наказание сослали разгребать старую
библиотеку ордена и наводить там порядок, чего никто не делал уже
несколько десятков лет, и вспомнили о том, что это надо делать
только при моем появлении — когда искали рецепт того самого
противодемонического зелья.
Он даже соизволил показать мне ее, правда не лично, а с помощью
какого-то хитрого энчина — небольшого зеркала, работающего, судя по
всему, по принципу «свет мой, зеркальце, скажи». В магическом
телевизоре было хорошо видно, как одетая в простую монашескую робу
Тора копается в пыльных книгах, постоянно морща нос и чихая. Именно
это и убедило меня в том, что это если не прямая трансляция, то как
минимум запись, а не какая-то хитрая фальсификация. Не стали бы
ради фальсификации морочиться с клубами пыли и чиханием, сделали бы
что-то более стерильное и приятное глазу. А если они действительно
заморочились — об этом я все равно вряд ли узнаю, а значит, нет
смысла об этом париться. Все равно что париться о том, что зелье,
которым меня поют — действительно лекарство, а не хитрый
накопительный яд, с помощью которого орден планирует избавиться от
меня и всех проблем, что со мною связаны. Даже если это яд, я все
равно об этом не узнаю.