В родной город я тоже вернулся не совсем по своей инициативе. За последние годы монополия на добычу и переработку рыбы во всем Крае, которую мой отчим незаконно выстраивал десяток лет, начала сильно мешать высокопоставленным людям. Мельников стал наглеть, но спускать на него собак в открытую никто не захотел. И тут снова подвернулся я. Пасынок. Человек вхожи в дом. Человек, заинтересованный в наследстве.
Плюс во всей этой истории с лесом оказались замешаны и другие вещи. Такие как наркотики…
– Клим, здравствуй, дорогой. Тебе там помощь не нужна? А то уехал и пропал. Может, ребят отослать? – Анатолий Сергеевич говорит с хрипом. Множественные воспаления легких и ангины, пока отбывал сроки, короче, молодость, идущая по этапу, дала о себе знать.
– Все нормально. Я справлюсь сам. Мне достаточно Матвея и моих ребят.
– Ну, как знаешь. Когда в Москве будешь?
– Не поверите, утром прилетаю.
– Добро. Жду тебя у себя. Разговор есть.
– Буду.
Седой отключается первым. Бросаю телефон обратно в подстаканник и сворачиваю к Луизкиному дому.
Она сидит как мышка. С виду забитая, но я-то знаю, что впитывала каждое слово моего разговора.
– Спасибо, что подвез.
Киваю и внимательно наблюдаю за тем, как она пытается отстегнуть ремень. Не знаю, какие у нее возникают проблемы с этим предметом, но он ей категорически не поддается. Выводит из себя. Лу нервничает, потому что хочет побыстрее уйти. Я бы даже сказал, сбежать.
Вытягиваю руку, чтобы остановить ее жалкие попытки. Касаюсь холодных пальцев, и она вздрагивает. Бросает на меня пытливый взгляд. Отвожу ее ладони в сторону, но почему-то не отпускаю. Ремень отщелкиваю уже другой рукой.
Луиза кусает нижнюю губу и часто дышит. Привлекает внимание к своим губам. Чистым, без единой капли помады. Член в штанах болезненно дергается. Наливается кровью и увеличивается в размере.
Подаюсь вперед всего на пару сантиметров. Ее лицо совсем близко. Если я сейчас потяну ее на себя, не остановлюсь. Это не просто возбуждение. Это смесь злости, обычного мужского желания и моих воспоминаний. Она не просто девка. Она что-то более глубокое, личное. Прошлое. Точнее уже прошедшее. Но до сих пор откликающееся во мне.
У меня нет желания ей мстить или смешивать с грязью. Я использую ее в открытую, и она это прекрасно знает. Но то, что на протяжении всего этого времени творится внутри меня самого, выходит за рамки.