– Приготовлю все наисвежайшее. И благодарю за рецепт, добрый
Люцериус.
Кивнув, он покинул заставленный высокими столами пятачок и
направился к своему обиталищу. Самое время для сиесты. Часик
подремать, пару часов почитать… а затем можно браться за намеченное
дело. Не забыть бы еще обещанный подарок бывшему пирату и нынешнему
нищему…
Проведя большую часть дня за чтением и бутылкой вина, успев даже
немного вздремнуть, полуорк спустился под платформу уже в густых
сумерках. Еще полчаса – и на соленое болото опустится влажная и
тяжелая тропическая ночь. Повиснув на нижней ступеньке хрустящей от
напряжения веревочной лестницы, игрок огляделся. Ему хватило пары
секунд, чтобы убедиться – вся здешняя братия в сборе.
Занят каждый из грязных гамаков, на покрытых наростами балках
теплятся свечные огарки, нарушая все существующие правила
противопожарной безопасности. Тут же потихоньку потрескивают две
тлеющие ароматные спирали, отпугивающие кровососущую живность и
хоть немного разбавляющие тяжелую болотную вонь. Ветер утих,
влажность повысилась – эффективность некоторых заклинаний и умений
упала, а у других, наоборот, возросла. Это было на руку полуорку,
что прекрасно знал вечерние условия и загодя подготовился. Но
начинать было рановато. Сначала надо нанять расторопных помощников,
причем из тех, кто говорит меньше, а делает больше.
Первым кандидатом стал уже знакомый бывший пират, что хрипло
напевал пиратскую песню, поминая горящие корабли и тонущих в
морской пучине ясноглазых дев. Люцериус невольно заслушался –
душевно поет, паршивец, даром что простолюдин. Но тут в
тростниковых зарослях кто-то мерзко заорал, и очнувшийся будущий
король рывком вернулся к реальности. Звучным зевком он привлек к
своей царственной особе всеобщее внимание, но напрашиваться на
разговор не стал, предпочтя спуститься до расположенной ниже балки.
Оседлав ее, небрежным щелбаном Люцериус отправил в полет ядовитого
крохотного тритона, после чего поставил перед собой саквояж и
деловито принялся выуживать из него предмет за предметом.
Глиняное потрескавшееся блюдо, которое он получил вместе с
продававшимися на нем уже откровенно подтухшими куриными потрохами,
зажаренными вперемешку с явно испорченными бананами. Люца аж
передернуло, когда он представил себе этот вкус… сдержав рвотные
благородные позывы, он продолжил подготовку.