– Я угощаю.
– Никакого яда, – предупредил Люц. – Даже того, что убивает
через седмицу… я не стану платить за антидот.
– Таких, как ты, не отравить… кто ты такой, чужеземец? Назови
свое имя.
– Ваши поиски горестны и пусты…
– Надежда никогда не угаснет в истлевших сердцах. Заканчивается
лишь жизнь. Но смерть вечна.
– Смерть вечна, – усмехнулся Люцериус, получая новую чашку. – О…
крендельки… похоже, в этом мире только слуги смерти знают толк в
правильном сервисе. Соленые?
– Конечно. Толика мертвой соли, что осела на скорбном пепелище
Веселой Устрицы. Я лично собрал небольшой мешочек пепла и соли…
ведь там погибло немало жителей… все говорят, что смертей не было,
что все загодя покинули родные дома… но на самом деле это все ложь,
и счет погибшим шел на десятки. Темная история о темной наживе…
история о низвержении божества… пусть совсем никчемного, но все же…
И ведь это дело провернули хитрые чужеземцы.
– Ваш бог исчез задолго до прихода чужеземцев в этот мир.
– Верно… но ведь он не мог исчезнуть бесследно… мы найдем его…
мы найдем нашего бога…
– Устали жить без поклонения его трону? Понимаю… всем нужен
объект для поклонения…
– Поклонения? – улыбка серого мужичонки стала зубастой. – Хм…
многие говорят, что он нас бросил… тот, чье имя я остерегаюсь
называть… уши стражей чутки…
– Ага…
– Но мои уши и нос куда более чуткие… вчерашним вечером я
неспешно жарил ляжку лохра, в то время как его печень вместе со
сладкими молодыми бутонами кувшинок и бамбуковыми ростками тушилась
в чугунце… И тут я учуял разлившуюся по воздуху странную магию…
неведомую, но почему-то знакомую магию – несомненно,
кромешно-темную и злую…
– Какое мне дело до твоего ужина?
– Ужин не пропал зря. Глупый, глупый лохр… неужели они не знают,
что посреди болота не стоит подплывать к одинокому незнакомцу… без
последствий такое не останется. Я с аппетитом насладился плодами
его последней ошибки и неспешно двинулся по следу темной
таинственной волшбы, питаемый надеждой, что это самый краешек ауры
нашего исчезнувшего великого господина.
– Я велик… и я господин… но не ваш, – поморщился Люцериус.
– Я вижу, – кивнул серый мужичонка, ловка перемешивая угли
черной изогнутой кочергой. – Я ошибся. Это что-то другое… я не
расслышал твое имя…
– Я Люцериус. И я король.
– А я вечный бродяга… и вижу, что приведшая меня сюда ниточка
хоть и восхитительно-темная, но все же из чужого черного плаща…
плаща без зеленой каймы… Я не потревожу тебя более, король
Люцериус. И не выдам твой секрет.