Очистив череп от грязи и приглядевшись, я поняла – почему. На секунду я просто застыла. Перевернула череп и внимательно рассмотрела лобную кость.
Боже всемогущий!
Я взобралась по лестнице и высунула голову на кухню. Райан разговаривал с фотографом у столика.
– Вам лучше спуститься, – сказала я.
Мужчины подняли брови и вопросительно ткнули себя в грудь.
– Обоим.
Райан поставил пластмассовый стаканчик.
– Что такое?
– Похоже, кто-то не дожил до пожара.
Пока последнюю кость упаковали и подготовили к транспортировке, уже наступил вечер. Райан наблюдал, как я осторожно выделяю, укутываю и складываю в пластиковые пакеты фрагменты черепа. Проанализирую останки в лаборатории. Дальнейшее расследование – его забота.
Когда я вышла из подвала, сгущались сумерки. Сказать, что я замерзла, – все равно что заявить, будто леди Годива слегка не одета. Второй день подряд заканчивался для меня обморожением конечностей. Надеюсь, ампутация не понадобится.
Ламанш уехал, поэтому я отправилась в Монреаль с Райаном и его напарником, Жаном Бертраном. Я сидела сзади, дрожала и все время просила включить посильнее печку. Они сидели спереди, потели и время от времени снимали что-нибудь из верхней одежды.
Разговор их доходил до меня урывками. Я ужасно вымоталась; хотелось только залезть в горячую ванну, а потом во фланелевую ночную сорочку. На месяц. Мысли закружились. Я подумала о медведях. Хорошая идея. Свернуться в клубок и спать до весны.
В голове проплывали образы. Жертва в подвале. Носок болтается на обгорелой ноге. Именная табличка на крошечном гробу. Наклейка с улыбающейся рожицей.
– Бреннан…
– Что?
– Доброе утро, звездочка. Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало.
– Что?
– Ты дома.
Я спала, как никогда, крепко.
– Спасибо. Поговорим в понедельник.
Спотыкаясь, я выбралась из машины и по лестнице зашла в дом. Легкий иней покрыл все окрестности, как сахарная пудра липкую булочку. Откуда столько снега?
Съестных припасов не прибавилось, так что я проглотила галеты с арахисовым маслом и запила бульоном из моллюсков. Нашла в буфете старую коробку «Тартла» – черный шоколад, мой любимый. Печенье уже засохло и чуть подернулось плесенью, но выбирать не приходилось.
Ванна удалась как раз такая, как я мечтала. После нее я решила разжечь огонь. Наконец мне стало тепло, только усталость и одиночество никуда не делись. Шоколад кое-как успокоил, но требовалось нечто большее.