– Вы при нем присутствовали?
– Я изучал материалы этого дела. Уже после того, как пришло сообщение о смерти мадам Сават. Было найдено именно тело. Обезглавленное. Голова нашлась позже, на том же складе. Она плавала в ведре с вином…
– «Puligny Montrachet»… – я не узнаю собственного голоса.
– Не понял?
– «Puligny Montrachet» – его любимое вино. Азиза. В нем голова и плавала. – Вот черт, ну кто тянет меня за язык? – Меня и Мари-Кристин тоже знакомили с материалами дела. Год назад.
– И вы знали, что это его любимое вино?
– Об этом знали все. Кто так или иначе сталкивался с Азизом. Он не делал из этого тайны. Как не делал тайны из своих сексуальных предпочтений.
– Намекаете, что он был голубым? – на лице Бланшара появляется брезгливая улыбка.
– Почему же намекаю? Азиз Мустаки до самого последнего дня оставался конченым педрилой. Ни одной задницы не пропускал…
– И вашей тоже?
– …ни одной задницы не пропускал – из тех, что в его вкусе. Нордический тип, вот что ему нравилось.
– А вы, стало быть, не нордический.
– Если говорить о типе, то я, скорее, латинский любовник…
«Мудак ты, а не любовник», – именно эти слова готовы сейчас слететь с губ Бланшара и камнем упасть мне на темя. И стараться не стоит, недомерок, – тем более что как любовник я и правда оставляю желать лучшего. Что же ты сделала со мной, Анук, моя девочка?..
– Да вы не расстраивайтесь, Бланшар. Это самый банальный тип, который только можно представить…
– Да я и не расстраиваюсь, мсье Кутарба, – на краденых челюстях малыша Дидье обиженно вспухают желваки. – Тем более что убийство Азиза Мустаки банальным не назовешь…
– В гомосексуальной среде нередки такого рода выяснения отношений…
– Такого рода? Чтобы голова в ведре плавала?
– Я не это имел в виду, господи ты боже мой…
– Тогда выражайтесь яснее.
– Это очень специфическая сфера, и отношения в ней порой носят достаточно истеричный характер…
– Только не надо читать мне лекции по половым извращениям, – вспыхивает Бланшар. – Оставим это психиатрам…
– Я хотел сказать, что любовники иногда убивают друг друга.
– Не смешите меня, – и тени улыбки не просматривается, Бланшар удручающе серьезен. – Любовники убивают друг друга даже чаще, чем вы думаете, но не таким варварским способом.
– Способы бывают разными…
– Вы практиковали?
Парижская гнида положительно не хочет уняться. Ну, ладно.