Удавалось ненадолго, так как мысли заразительны и всегда
стремятся занять пространство тишины в голове. Мой личный рекорд —
тридцать секунд. И это очень много, как мне кажется. Так прошли
отведённые мне пять минут, за которые девушка сделала пару снимков.
И меня, и беседки, и природы. Мы отдохнули ещё полчаса и пошли
обратно.
К тому моменту ноги уже слегка гудели, а обратный путь уже не
так сильно впечатлял. Лес и лес. Вот вам тёмная земля, вот вам
речка, водопады, а здесь у нас упавшие деревья, кстати, вам через
них надо перелезть. Я старался изо всех сил, чтобы не
сосредоточиваться на плохом и тем более, не озвучивать это. Только
в одном моменте пришлось грязно выругаться. И то сам виноват. Решил
в красивом прыжке перебраться через поваленный ствол дерева,
зацепился за сук и ударился средним пальцем левой ноги о камень,
что уже две вечности дожидался моего неудачного приземления наземь.
Дома я узнаю, что из-за этого манёвра у меня почернел ноготь на
пальце, а пока мне было немного больно, но не так, чтобы это
отразилось на походке.
Так, через два часа мы подошли к машине. На своём трекере
Виталий проверил расстояние и шаги, присвистнул и потом
озвучил.
— Да, очень похоже, у меня ноги гудят, — простонала Марина.
— Угу, согласен, — разминал я квадрицепс и икры, которые тоже
зудели.
— Эх, молодёжь! — прощебетала тётя Лиза и достала из рюкзака
что-то для перекуса.
До города мы добрались, когда уже стемнело, примечательно, что я
чаще молчал, чем вступал в разговор. Устал за нашу прогулку. Вообще
заметил такую тенденцию, что на обратном пути люди чаще молчат, чем
разговаривают. Родители же Марины общались, как и их дочь. Я
изредка что-то вставлял, чтобы не казаться мебелью на фоне.
— Так вот, мам, к вопросу моему. Можно я сегодня у Стаса
останусь?
— Я не против, Виталя?
— А чего Виталя? Марина у тебя спрашивала. Я вообще никогда не
против.
— Прям уж и никогда?
— Да ладно тебе к словам цепляться, редко я против бываю.
— Хорошо, доча, но, Станислав, — обернулась на меня тётя Лиза, —
вся ответственность тогда на тебе, понимаешь?
— Да, тёть Лиз, всё справедливо, — покачал я головой.
— Тогда оставайся, только завтра напиши, в котором часу тебя
ждать, надо будет ужином заняться.
— Спасибо, люблю вас!
Мы вошли ко мне домой, где уже пахло маминой едой.