В тот же миг чьи-то мягкие, теплые
пальцы коснулись висков Малютина. Пестрый ковер чужих чувств и
эмоций схлынул куда-то прочь, разум залила легкая, уютная пелена,
тишина и покой придавили сверху мягким пуховым одеялом. Можно было
стоять вот так вечно, вслушиваясь в тихое журчание разливающейся по
телу неги и блаженства…
Резко встряхнув головой, старшина
скинул с себя внезапно накатившее оцепенение и открыл глаза. Люди
все так же шли и шли мимо, шаркая ногами по гранитным плитам пола.
Только вот проклятый азиат исчез. Как бишь его звали? Ведь только
что держал паспорт в руках! Малютин попытался вызвать в памяти
образ своего недавнего визави, но безуспешно: картина расплывалась,
меняя очертания, он никак не мог сосредоточиться, складывалось
неприятное ощущение, будто голову туго набили ватой. «Чертовщина
какая-то», — сплюнул себе под ноги старшина и нехотя поплелся в
сторону помещения милицейского пикета — там, в принесенном из дома
двухлитровом термосе его ждал еще теплый, а главное, очень крепкий
кофе. Чашечка-другая ему сейчас не повредит, это уж точно.
Постепенно воспоминания о странной встрече тускнели, стирались,
исчезали из памяти, и уже через час Малютин и думать забыл о
странном незнакомце, с которым его столкнула судьба.
— Константин Валентинович, можно
войти? — В дверях кабинета без малейшего стука показалась кудлатая
голова Леши Виноградова.
— Можно, если осторожно, — со вздохом
ответил сидевший за заваленным бумагами столом широкоплечий, крепко
сбитый, начинающий понемногу лысеть мужчина и отложил в сторону
какую-то папку, содержимое которой задумчиво изучал. — Ты отчет
составил?
— Я его пишу, — потупил взор
Виноградов. — Если честно, Константин Валентинович, такая ху…
Художественная литература получается, хоть вешайся.
— Тебе литература, а мне завтра с
отчетом в Москву ехать, — с недовольной миной отозвался хозяин
кабинета. — О чем я там докладывать буду? О том, что мы тут баклуши
бьем да водку пьем?
Сердиться Константину Валентиновичу,
которого близкие друзья и коллеги по старой доброй традиции
называли Призраком, было с чего. Они сидели в Петербурге вот уже
вторую неделю кряду, но дело, ради которого группа столичных
специалистов спешным порядком вылетела в этот затянутый тучами
город, так и не сдвинулось ни на йоту. В Питере и вправду творилось
что-то непонятное, только ухватить хоть какую-то логику в странной
цепочке произошедших за последние дни событий им пока никак не
удавалось. Да и ливень, то стихавший, то набирающий силу вновь,
изрядно действовал на нервы. Порой Призрак думал, что, если уж
судьбою для них уготована участь проторчать в сырой и дождливой
Северной Пальмире еще хотя бы пару недель, ему придется как минимум
отрастить себе жабры.