Питер принялся нервно расхаживать по комнате. Внезапно он решил позвонить Кейт. Как обычно, ее не оказалось на месте. Там, за океаном, сейчас было девять часов утра, так что жена в данный момент наверняка уехала куда-то по делам или отправилась за покупками. После девяти Кейт трудно застать дома. Возвращается же она, как правило, не раньше половины шестого. Она постоянно в делах. Сейчас общественной работы у нее даже прибавилось, а поскольку дома с ними теперь жил лишь их младший сын, она могла позволить себе вернуться домой гораздо позже.
Когда Питер наконец вышел из номера, он с трудом сдерживал волнение. Поскорее бы встретиться с Сушаром! Как долго он ждал этой встречи. Наконец викотеку будет дан «зеленый свет», и они смогут запустить препарат в массовое производство. Это, конечно, всего лишь формальность, однако формальность очень важная, особенно для FDA, если они хотят получить ее одобрение. Сушар – ведущий специалист в этой области. Его благословение детищу Питера будет гораздо более весомым аргументом, нежели если бы положительный отзыв на препарат дал бы кто-то другой.
На этот раз лифт пришел быстро, и Питер стремительно вошел в кабину. На нем был все тот же темный костюм, правда, он сменил рубашку на новую, голубую, с накрахмаленными манжетами и воротником. В углу кабины лифта стояла стройная женщина в черных брюках, черной футболке и солнцезащитных очках. Ее темные волосы были зачесаны назад. Когда она повернулась и посмотрела на него, даже несмотря на большие темные очки, он моментально ее узнал. Это была Оливия Тэтчер.
Он на протяжении нескольких лет читал о ней в прессе, а тут вдруг увидел ее дважды в течение одного часа. На этот раз она выглядела абсолютно иначе – демократичнее и моложе, нежели в костюме от «Шанель». Оливия Тэтчер сняла очки и бросила на него быстрый взгляд.
Питер не сомневался: она тоже узнала его. Тем не менее они не обменялись ни словом, и он избегал смотреть в ее сторону. Но было в ней нечто такое, что невольно приковывало к себе взгляд. Питер сам не мог сказать, что же именно в ней вызывает такой пристальный интерес. Глаза, но, видимо, что-то еще. Может, ее грациозная осанка, ее внешность, легенды, связанные с ее именем?
Она производила впечатление женщины гордой, уверенной в себе, на удивление спокойной и поразительно независимой. Ему хватило одного взгляда на нее, чтобы у него возникло желание задать ей тысячу разных вопросов, главным образом, глупых. Вроде тех, что обычно задают репортеры. «Почему вы выглядите такой уверенной в себе? Такой отстраненной? И такой печальной? Вам грустно, миссис Тэтчер? Что вы ощущали, когда умер ваш ребенок? Вы все еще переживаете его смерть?»