Кроме того, кто знал, что готовит нам будущее? К тому времени, когда скрывать болезнь станет уже невозможно, мне стукнет тридцать, а то и больше. Я уже буду старухой. Кто знает, доживу ли я до тех лет? Да и в любом случае это был сугубо личный вопрос. Я же не сообщаю размер своего лифчика, когда заказываю чашку кофе, и на семинаре по фракталам не объявляю во всеуслышание, что у меня месячные.
Не то чтобы это было тайной или чем-то в этом роде, убеждала я себя. Я знала, что такое хранить тайну, и это было совсем не то. Когда нужно сохранить тайну, ты лжешь напропалую – как упорно лгала моя мама, что потеряла нужную карточку, когда жена папиного коллеги пыталась выведать рецепт ее знаменитого чизкейка. Мама точно знала, где лежит эта потрепанная, замасленная карточка, но считала, что если женщина хочет прославиться на весь Бруклин своими сырными десертами, она должна как следует потрудиться для этого, а не получить все готовеньким. Да, рассуждала я, я знала, что такое тайны, но моя болезнь тайной не была. Я просто о ней не упоминала.
Вполне вероятно, что Анна Каренина немножко шепелявила или имела слабовыраженную дисплазию бедра, но Толстой не упомянул об этом – просто потому, что не считал это относящимся к делу. И здесь было то же самое, уговаривала я себя: посторонняя деталь, о которой я могла не упоминать. До поры до времени, по крайней мере.
Совет № 5. Об интимном освещении
Когда вы пытаетесь создать интимную атмосферу, в этом вам поможет – и одновременно снизит вероятность несчастного случая – правильный выбор романтического освещения. Очевидный вариант – свечи, но он небезопасный, поскольку есть риск, что вы собьете свечу ногой, барахтаясь на кровати, или швырнете на нее свой кружевной лифчик, отчего может возникнуть пожар – и совсем не тот, на который вы рассчитывали.
Лучше использовать лавовую лампу.
5. ЖИЗНЬ В ЦВЕТЕ
– Ты с ума сошла? – гремел голос матери в телефонной трубке. – Цирковая школа?
– Только на лето, – уверила я ее, сидя на кровати в своей комнате в общежитии, окруженная кипами библиотечных книг, сплошь в цветных закладках, и перекусывая лакричными палочками и вишневой «кока-колой». – Не волнуйся, – добавила я, – в сам цирк я поступать не буду.
– Надо же, какое облегчение, – ответила мать голосом, полным сарказма. Я услышала, как она кричит отцу, который в это время, вероятно, анализировал эхокардиограммы в своем кабинете дальше по коридору: «ХОРОШИЕ НОВОСТИ! ТВОЯ ДОЧКА РЕШИЛА НЕ ИДТИ ПОТОМ В ЦИРК!!!»