– Сейчас закажу обед, – пообещала Верджи и, даже не спросив, что желает отведать Марк, направилась к стойке.
Опять она все делает по-своему!
– Возьми мне жареную маисоль! – крикнул он ей вслед.
Сидевший за столиком мужчина повернулся и внимательно посмотрел на лацийца.
Корвин занял ближайший столик и принялся разворачивать салфетку.
Мужчина поднялся и двинулся к нему. Остановился, одной рукой уперся в стол, другой – в спинку плетеного стула.
– Вы заказали маисоль? – спросил с вызовом. Голос у него был сиплый, простуженный.
– Вы имеете что-нибудь против маисоли? – Марк пожал плечами. – Ее выращивают на Колеснице Фаэтона.
– Я знаю, – в голосе мужчины прозвучала угроза. Юноша только сейчас сообразил, что мужчина говорит с акцентом. И это акцент – Колесницы. Корвину стало не по себе. На всякий случай он нащупал под майкой парализатор.
Как раз в этот момент вернулась Верджи с подносом. На нем – два стакана с соком, две тарелочки с салатом и блюдце с оливками. Скудная добыча! Видимо, она еще не успела изучить меню и примчалась на помощь.
– В чем дело!? – она грохнула поднос на стол и повернулась к незнакомцу. – Что вам нужно? – голос ее гневно зазвенел. Гид-телохранитель готов был всегда и всюду защищать своего клиента.
– Этот человек с Колесницы! – закричал мужчина. На виске его забилась в бешеном ритме жилка. Глаза сделались круглыми, сумасшедшими.
– Он – лациец! – заявила Верджи. – Патриций с Лация. – Особое ударение на слове “патриций”.
– Идиотка! Он – с Колесницы! У него акцент колесничего! – просипел незнакомец и потянул руку под широкую рубаху.
Похоже, у него был при себе парализатор. Марк не стал медлить и выяснять, так или нет. И действий своей спутницы тоже не стал ждать. Он просто ударил незнакомца кулаком в лицо. Тот грохнулся, разметая столы и стулья, и остался лежать неподвижно. Корвин добавил – ногой в живот. Теперь уж точно этот псих не поднимется.
– Я двенадцать лет прожил на Колеснице. Рабом! Я – патриций Лация!
Он выбежал на улицу. Каждый шаг после вчерашнего заплыва отдавался в ногах чудовищной болью. Ноги пылали от боли.
Верджи догнала его у перекрестка. Он услышал ее шаги, но не обернулся.
– Марк, прости! – выдохнула она ему в спину.
Корвин резко повернулся:
– Ты притащила меня в эту дыру, где толком-то и поесть нельзя! И в результате…