“А если мне захочется похулиганить?” – подумал Корвин.
Неуместная мысль для префекта по особо важным делам, зато вполне естественная для раба, внезапно обретшего свободу. Заорать во весь голос там, где орать не принято.
Квартирка на последнем этаже, к которой полагался законный кусочек крыши с плетеными креслами, цветами в горшках и видом на черепичное море крыш. Гость и хозяйка устроились в этом крошечном садике.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Верджи.
– Кофе.
– Может быть, хереса? У меня есть херес. Я, правда, не знаю, уместно ли его пить после обеда, но ничего другого нет.
Гость согласился на бокал хереса. На него вдруг накатило странное умиротворение. Какая удивительная планета! Здесь все рядом: безудержное веселье – и строгий, почти монастырский покой. Не верится, что на Островах Блаженных случаются преступления.
– Расскажи о себе, – попросил Марк.
– Что именно?
– Что хочешь. На твой выбор, – предложил Корвин.
– Из детства? – Нет, ей явно не хотелось говорить о своей нежной поре.
– Рассказывай, что хочешь.
– Ну… тогда слушай: несколько лет назад приснился мне такой странный сон: будто живу на Старой Земле в Москве во время нашествия Наполеона. Я в длинном белом платье с короткими рукавами, выхватываю из книжного шкафа книги, подбегаю к окну и выбрасываю их в окно. А дом уже горит. Пламя охватило лестницу и рвется в комнату. Дом деревянный, огонь трещит, пожирая сухие бревна. “Бегите, барышня!” – кричат мне снизу. Но я уже не могу бежать. Путь отрезан. Можно прыгнуть в окно. Но страшно. Просто не могу – и все. Ужас приковывает меня к подоконнику. Стою на этой белой крашеной доске, как на эшафоте, и смотрю вниз. “Прыгайте! Барышня, прыгайте!” – рыдают внизу дворовые. А я не могу пошевелиться. И вдруг в комнату из оранжевого огня, что рвется в комнату, врывается французский офицер. Ткань мундира горит, но он, кажется, не замечает этого. Кидается ко мне, подхватывает на руки, и мы вместе рушимся из окна. Внизу дворник обливает меня и моего спасителя из ведра водой. То ли спасает от смерти, то ли крестит. Мой спаситель так сильно обгорел, что не может подняться. Стараюсь не смотреть на его мундир. Стою на коленях рядом с ним. Спрашиваю: “Как тебя зовут?” и он отвечает “Арман…” Арман! – кричу я. И в этом месте я проснулась. Странный сон, правда?