Послы вышли, а вслед за ними, после
того как гвардеец ударил в ритуальный гонг, начали рассасываться и
придворные. Торжественная часть закончилась, и гостей ждал пир. Не
слишком роскошный – Шахрион, за годы подготовки приучившийся
экономить каждый медяк, не очень жаловал пустую трату денег на
яства – но достаточно богатый. Подобающий императору...
«Как же мы все изменились за эти
четыре года», - вновь думал Шахрион, глядя на выходящих из зала для
аудиенций дворян. – «Как разительно, невообразимо мы изменились»
…
Он смотрел на них и ощущал
накатывающую волну дурноты, волну безумия, готовую вот-вот прорвать
платину здравого смысла и рассудка.
«Я должен уйти отсюда… Нужно увидеть
сына»!
Император резко поднялся и, не
дожидаясь жены, направился к второму выходу из зала – небольшой
двери, расположенной позади трона.
«Нужно… побыть… с ним…на пиру… без
меня… справятся» …
Восьмой день второго месяца весны
4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению),
закат.
- Папа, а как ты это делаесь? –
восхищенный голос ребенка вновь вернул Шахриона к реальности.
Как и всегда, присутствие сына
заставляло Тень отступать. Ненамного, самую малость, но все же даже
такие крохи дарили облегчение.
- Все очень просто, смотри, сейчас
покажу.
И Черный Властелин, человек, от
одного имени которого простые смертные тряслись в ужасе, принялся
складывать бабочку из большого листа бумаги. Потом сын ее раскрасит
– мальчик обожал рисовать, и уже сейчас было видно, что у него есть
талант.
Кому-то могло показаться, что
живопись – не самое лучшее развлечение для Черного Властелина,
однако Шахрион, души не чаявший в ребенке, и не думал ворчать по
этому поводу. В конце концов, кому станет хуже если будущий
император вырастет неплохим художником?
Мальчик внимательно наблюдал за тем,
как большой тонкий прямоугольный лист превращается в существо с
крыльями. Император улыбнулся, не обращая внимания на доносившийся
откуда-то бубнеж Тени. Да, тварь отступила, но она и не думала
уходить насовсем. Если бы все было так просто…
- Вот, бери, - он передал сыну
бабочку и тот радостно засмеялся, держа по крылатой игрушке в
каждой руке.
- Я люблю тебя, папотька.
- И я тебя, ежонок, - Шахрион
погладил сына по голове. – Ты даже не представляешь, как
сильно.
Ребенок зажмурился от удовольствия и
весело засмеялся, радуясь тому, что вечно занятый отец нашел
немного времени для игры. Черный Властелин улыбнулся одними губами
– на душе у него скребли кошки.