В свете вышеизложенного, возвращение Клокова Дмитрия Александровича обратно, в Санкт-Петербург, по окончании срока действия контракта с ЗАО «Норднефтегаз», невозможно.
Грубую ошибку при анализе анкетных данных Клокова Д.А. допустил сотрудник аналитического отдела компании Мусин Вадим Николаевич.
Совершенно секретно
Единств. экз.
(подлежит уничтожению после
ознакомления с документом исполнителей)
Резолюция на документ N14/56b
Начальнику службы безопасности ЗАО «Норднефтегаз»
Феропонтову С.В.
Начальнику аналитической группы ЗАО «Норднефтегаз»
Соколову Ю.П.
– Феропонтову С.В.: сотрудника аналитического отдела, допустившего просчет при найме персонала, уволить без выходного пособия, исполнение доложить Куроводову А.Н.;
– Соколову Ю.П.: предупреждение за недостаточный контроль деятельности подчиненных при отборе персонала по проекту «Шельф»;
– Соколову Ю.П.: продумать комплекс мер по созданию финансовых проблем компании «Суперсайн», с тем, чтобы в ближайшее время снизилась активность Клокова А.Л. и Клоковой В.П. по розыскам сына. Подготовленный проект мер завизировать у Куроводова А.Н., передать на исполнение Феропонтову С.В.
– Соколову Ю.П.: продумать комплекс мер, блокирующих возврат Клокова Д.А. в Санкт-Петербург по окончании срока контракта, доложить лично.
Обед Дима Клоков пропустил, точно так же, как и завтрак. Когда молчаливый стюард – единственный из членов команды ледокола, кто спускался в отсек к рабочим – принес котел с супом, парень почувствовал, как забурчало в животе от голода. Дима не ел почти целые сутки, от слабости ноги и руки стали ватными, чужими. Голова соображала плохо, но, несмотря на все это, Клоков решил не рисковать. По словам Салидзе, до цели оставалось совсем немного. Значит, лучше чуток перетерпеть, помучиться, а уж потом, на берегу, после высадки – там он возьмет свое.
Запах борща пополз по каютам, тут и там быстро-быстро стучали ложки по алюминиевым мискам, из которых ели Димины коллеги. Очень хотелось закрыть не только глаза, но и уши, лишь бы только не слышать довольного урчания из соседних кают и причмокивания Саши Гарина, торопливо уплетавшего свою «пайку».
А потом все разом, неожиданно, изменилось. Наверху, по палубе, загрохотали сапоги. Несколько раз сработал ревун, словно предупреждая экипаж о чем-то. Георгий Салидзе, наскоро доев свою порцию, бросился к трапу.