Любопытна история написания романа «Свой – чужой». К этой работе нас с Евгением в какой-то мере подтолкнула одна очень уважаемая компания, производящая кинофильмы и телесериалы. Эта компания очень хотела в свое время купить права на экранизацию «Тульского – Токарева», но опоздала, договор был заключен с другой фирмой. И тогда мне было сделано необычное предложение, что называется «втемную», – предложение о приобретении прав на следующее, еще не написанное произведение… Такое в моей практике случилось впервые. Это обстоятельство нас с Евгением ко многому обязывало. Нам не хотелось подводить людей, поверивших в нас «авансом». Мы понимали, что в данном случае выкладываться нужно, может быть, даже больше, чем в обычном режиме.
И вообще, несмотря на то что сама задумка «Своего – чужого» появилась достаточно давно, – неизвестно, сколько бы мы с Евгением «раскачивались», если б не необычные предложения московских кинопроизводителей.
Мы надеемся, что в скором времени сумеем увидеть экранизацию нашего романа.
А напоследок скажу еще вот что: если какие-то эпизоды в романе «Свой – чужой» покажутся кому-то очень похожими на некие события, случившиеся в реальной жизни, – «делов не знаю», это всего лишь совпадения. И еще: не стоит усматривать в романе даже попыток некоего морализаторства…
Андрей Константинов,
18 ноября 2004 года
13–15 января 2000 г.,
Санкт-Петербург
…«Гости съезжались на дачу»… В принципе, эту историю можно было бы начать и так – в доброй классической манере, но… Но тогда сразу же, с первых же строк, пришлось бы чуть-чуть погрешить против истины. Дело в том, что гости не съезжались на дачу, – их свозили.
Маленькая такая деталь, но, как известно, именно в деталях и прячется дьявол…
Итак, гостей свозили на дачу… Впрочем, это была и не совсем дача. Это было… Черт его знает, что это было такое и какое именно слово лучше всего подходило к загородному… дому… нет, не дому… сооружению, принадлежавшему Александру Сергеевичу, – и опять же не Пушкину, а Юнгерову – «человеку и пароходу», известному в Петербурге все же чуть меньше, чем классик русской поэзии. Зато даже Пушкину, обладавшему, как и многие гении, даром предвидения и способностью опережать время, вряд ли бы (пусть и в творческих грезах) привиделась огромная домина господина Юнгерова – четырехэтажная плюс один этаж под землей.