Пока ученые мужи заняты делом, у меня есть время осмотреться.
Кабинет у главного смотрителя библиотеки большой, но весь заставлен
высокими шкафами и несколькими столами, которые в свою очередь
завалены свитками. Времена древние, а привычки у ученых людей все
те же – творческий беспорядок на рабочем месте. Не хотелось бы,
чтобы и свитки, привезенные нами, затерялись в этом море папируса и
пергамента. А вот книг, написанных на бумаге, я здесь совсем не
вижу, но оно и понятно – пока еще бумага в римском мире стоит в три
раза дороже пергамента и во много раз дороже папируса.
Кстати, к усовершенствованию пергамента и его широкому
распространению невольно приложили руку сами цари Египта. Лет
двести назад, чтобы не допустить возвышения Пергамской библиотеки в
Малой Азии, и желая поддерживать величие лишь своей
Александрийской, они строго запретили вывоз папируса за пределы
Египта. Тогда-то в славном городе Пергаме и обратили пристальное
внимание на кожу, усовершенствовав древнюю технологию ее выделки. В
Иудее нынешний пергамент из кожи кошерных животных тоже хорошо
известен, но под названием «гевиль» - это канонический материал для
написания свитков Торы и изготовления филактерий – тех самых черных
коробочек, что иудейские священники носят на лбу.
- Невероятно…! - восклицает более эмоциональный Филон, вырывая
меня из раздумий. Он дочитал уже первый свиток и теперь
рассматривает подписи в его конце – Если бы не подпись самого
Рабана Гамлиэля бен Шимона ха-Закена, я бы в жизни не поверил в
написанное здесь!
- Да, в свидетельстве почтенного Гамалиила не приходится
сомневаться – задумчиво кивнул ему Аристарх – он достойный человек
и настоящий ученый – богослов. А чудо Воскресения и Вознесения
Мессии засвидетельствовано Синедрионом по всем правилам. При таком
количестве свидетелей из числа первосвященников Иерусалимского
Храма в этом не приходится сомневаться.
Я мысленно потираю руки. Мой расчет оказался абсолютно верным!
Проповеди Матфея - это, конечно, хорошо. Но сила правильно
задокументированных свидетельств, да еще авторитетными официальными
лицами - это совсем другой уровень. Как правильно замечено моими
мудрыми предками: что написано пером, не вырубишь топором. И здесь
мою эйфорию неожиданно обламывает Сенека
- Прости, Марк, но я все равно не верю. В моей голове не
укладывается, как обычный человек, которым Иешуа и прожил тридцать
лет, может вдруг воскреснуть, пролежав мертвым в гробнице больше
двух дней. Не верю!