Через секунду Мари открыла глаза, в которых я без труда прочитал ужас и стыд.
- Я, я ... я не... хотела, прости, - заикалась она.
Вот тебе и вся бравада.
А что она сделала? Проявила инициативу. Безусловно, даже в наш продвинутый двадцать первый век девочки часто стесняются быть активными. Но тут дело было совсем не в скромности. Мари готова была лишиться чувств, потому что поцеловала не просто парня, с которым едва знакома, а меня. Андрея Пресветлого Царевича, чтоб меня, Романова.
Я бы предпочел, чтобы она была скромницей, которая не сдержала чувств. Стало обидно, и снова поднял голову мой внутренний бунтарь, который захотел разбудить и в Мари желание восстать против догм и правил, разрушить глупые преграды между нами.
Нельзя целовать царевича?
Чушь!
А почему? Потому что царевич сам очень хочет целоваться.
- Не хотела? Серьезно, не хотела? – Я прищурился. - Это жаль. Потому что я хотел. И снова хочу.
Мари снова зажмурилась, увидев, как я к ней наклоняюсь. Она не сопротивлялась.
Хочет. Боится, но хочет. Брось, детка. Просто целуй меня. Не думай ни о чем.
Как и она, я начал с невинных поцелуев, исследуя легкими прикосновениями ее губы. Но чем дольше я этим занимался, тем большего хотел. Мимолетно коснулся языком ее рта, словно просил разрешения. Сладкий вдох Мари я принял за поощрение и углубил поцелуй. Она раскрыла губы и ответила так, что голова закружилась. Это был не просто поцелуй. Что-то больше, словно позади у нас час сексуальной прелюдии. Я почувствовал, как она освобождает руку, зажатую между нашими телами. Сейчас оттолкнет?
Я оторвался от нее, чтобы отдышаться и дать ей очнуться. Возможно, все наоборот.
Если она целует меня, потому что я Романов?
Но едва я ощутил теплые ладони на своем лице, все мысли вылетели из головы. Она смотрела на меня огромными испуганными глазами, словно была под кайфом и время от времени отключалась, а потом не понимала, что делает в моих объятиях.
- Андрей, - позвала Мари.
Ее пальцы подрагивали, но продолжали гладить меня. Черт, как же приятно.
Невинная ласка, но я почти мурлыкал от блаженства. Какая же она классная.
Я потерся о ее ладонь шершавой щекой, перекатился на спину, отдавая инициативу. Пусть делает со мной, что хочет. Смелее. Ну же, девочка.
Мари начала медленно склоняться ко мне.