Клюющий носом одноклассник за партой рядом от громкого звука
дернулся всем телом, встрепенулся, возмущенно посмотрел на меня.
Видимо, рассказ учительницы о величайших поэтах древности интереса
у него не вызывал.
- Как ты думаешь, сколько из "тридцати шести бессмертных поэтов"
любили молоденьких мальчиков? Таких, как ты? - Спросил я, улыбаясь
своей фирменной дружелюбной улыбкой. У моего нынешнего тела она
выходила скорее извинительно-слащавой, но вместе с уродливыми
буркалами и мешками от недосыпа эффект вышел даже лучше, чем у
простого оскала.
- Ч-что? - Он шарахнулся в сторону, при этом едва не упал со
стула. Стоящая у доски сенсей старательно не замечала нашей возни.
Не из какого-то страха, разумеется. Банальная усталость вкупе с
равнодушием. Думаю, за этот месяц ей искренне надоели пикировки со
мной и совместные походы к директору. Так что она продолжала хорошо
поставленным голосом декламировать очередное стихотворение эпохи
Хэйан. А может быть Сёва, я в них не разбираюсь. Ни в поэтах, ни в
эпохах. Ни даже в привитых от идеализма учительницах.
- Я говорю, ручку дай, Bel-Ami, мне писать нечем.
- Ну так бы сразу и сказал, - Пропыхтел сосед, так и оставшийся
для меня безымянным. Насупленные брови, выставленная вперед
цыплячья грудь... Он пытался скрыть неприязнь и страх за эдаким
ворчливым недовольством. Вот только дрожащие губы выдавали парня с
головой. Все же магов здесь опасались, а не узнать во мне одного из
местных эсперов с такой вот магической глаукомой не смог бы разве
что слепой.
Инструмент для письма безымянного одноклассника был стар, дешев,
а вдобавок слегка погрызен на конце. Я брезгливо поморщился, но
все-таки взял его в руку. На вырванном листке тут же появилась
вертикальная линия, разделившая его напополам. Pro et contra.
Только записывать надо не иероглифами, а то рука привычно тянет
вывести японские закорючки. Эффект прошлого владельца тела, не
иначе. Сам я знанием слоговой азбуки в прошлой жизни похвастаться
не мог.
Итак, начнем. Для начала плюсы. Первое - это перерождение в
другой мир. Сложно жить дальше, будучи промороженным трупом.
Нелепая смерть из-за комбинации открытого люка и застрявшей ноги,
даже вспоминать неохота. Надеюсь мои коллеги, дальние родственники,
а также давно брошенная мною девушка хорошенько повеселились на
похоронах. Потому что при жизни возможности безнаказанно
позубоскалить я им не давал.