Лежать и помирать не хотелось ни капли. В городок тоже
идти желания не было. До меня ни разу с той стороны не донесся ни
один звук, все, как будто (хотя, почему – как?) вымерли. Даже
перестрелки не услышал, а ведь отдел полиции, в городе должен был
быть, как-никак, а пятнадцать-двадцать тысяч населения, имелось, и
одним опорным пунктом не обойтись. Плюс, охотники, плюс,
какие-нибудь выживальщики, плюс криминал, которого не быть, не
может, а у того левые стволы, даже если это переточенные «газовики»
и обрезы «тулок» с «ижами». И, несмотря на всё вышеперечисленное, в
городе стояла тишина.
Нет, не туда моя дорога меня ведёт, не туда. Нужно к себе
возвращаться, к родным и друзьям. Не верю я, что везде такие
ужасы.
И тут я спохватился – ведь можно позвонить, прояснить
обстановку, сообщить о беде, просто дать знать, что жив и, местами,
здоров.
Я полез в карман, во второй и потом выругался, когда
понял, что аппарата нет. Я мог его потерять в ночной драке, о
которой у меня отшибло память, мог выронить при прыжке в яму, или
сотовый выпал от удара когтей.
Без телефона было очень плохо, учитывая, что такое
творится вокруг. В случае войны, теракта или карантина, сотовые
станции обязательно известили бы об этом абонентов в данной
местности.
Всё-таки, у нас тут не кино, и при такой массовости,
скрыть от общественности гибель многотысячного города, не удастся.
Замаскировать под что-то иное – да, но не спрятать совсем.
Придётся возвращаться в городок и искать телефон.
Необязательно сотовый, мне и городского будет достаточно. Главное,
чтобы он работал, и его хватило на несколько звонков.
Картофельное поле примыкало к заправке, с другой стороны
от той росла крошечная дубовая роща, за ней начинался гаражный
кооператив, и уже потом шли улицы частного сектора, за которыми
вдалеке торчали пятиэтажки. В одном из коттеджей я и собирался
поискать телефон.
Идти в полный рост не рискнул. На этом поле
буду торчать бородавкой на лице красотки. Лучше потратить
чуть больше времени, но зато сохранить свою жизнь… или её
остатки.
Пришлось вставать на четвереньки и так передвигаться,
иногда падая на живот, чтобы дать отдых натруженным и непривычным к
такой манере движения конечностям. Хорошо, что почва была мягкая,
никаких болезненных ощущений в коленках. Зато кисти рук иногда
ломило так, что я едва сдерживался, чтобы не начать скулить побитым
щенком.