– О, как! – обрадовался я. – Смотри-ка ты, есть, вдруг
расхотелось! Ты хоть здесь все соплями залей, никого это не
волнует, запомни, мир безжалостен.
– Много вы знаете, – размазывая слезы, проревел Витюша, – вам
всего шестнадцать лет, я в карте медицинской прочитал, а вы
поучаете меня как отец.
– А хочешь написать такой роман, – я уже сам вскочил с кровати и
стал нарезать медленные круги по палате, – чтобы всю страну
вштырило? Чтобы письма поклонники мешками писали, требуя
продолжения его, а?
Витюша перестал наматывать сопли на кулак и уставился на меня
как на пророка.
– Правда, будь готов, что завистники твоё произведение начнут
оплёвывать, – я присел на край стола, – из-за своей бесталанности
гадить будут по мелкому. Как сказал Горький: «Подлецы – самые
строгие судьи». Зато продажи книг побьют все рекорды, и в СССР, и в
странах соцлагеря, и даже там, на загнивающем западе.
– Хочу, очень хочу, – горячо прошептал студент.
– Значит так, – я обратно завалился на кровать, – завтра купишь
в магазине мне каких-нибудь консервов, желательно сразу банок
двадцать. И я тебе расскажу такую убойную историю, мама не горюй.
Ну, а ты ее уже сам раскрасишь своими художественными красками.
– Замётано! – улыбнулся Витюша.
Спустя четыре дня страсти из-за дикого происшествия на
загородной базе в сборной СССР несколько поутихли. Тем более весть
о том, что Крутов жив и здоров, быстро разлетелась среди
спортсменов.
– Я уже устал всем объяснять, – гудел силач Юрий Власов в общей
столовой, – что никого я не бил, и никаких бойцов внутренних войск
я не калечил! Я вообще в этот день допоздна в зале ноги
прокачивал.
– И, слава Богу, – допил стакан густой крестьянской сметаны
тренер советского тяжелоатлета Сурен Богдасаров.
– Честно говоря, хреново все вышло, – сказал, проходя мимо с
подносом, боксер легковес Боря Никоноров. – Богданыч весёлый был
парень. В Алуште всей командой к нему на дискотеку бегали, а как
пришли его винтить, то никто даже и не заступился.
– Никонор, – шикнул на него тренер сборной по боксу Сергей
Щербаков, – ты лучше за весом следи, и голову себе ерундой всякой
не забивай. Сказано же все в порядке с этим вашим Богданычем.
Кстати, видел какой у него апперкот?
Никоноров хмыкнул и пошёл за свой столик. А на другом конце
столового зала в молчании обедала сборная СССР по баскетболу.
Латыши держались отдельно, тбилисцы тоже старались переговариваться
на своем родном грузинском языке. Корней, который до происшествия
был неформальным лидером команды, старался прийти в столовую либо
позже всех, либо раньше всех.