– Ну, ты и мастер заливать! – отвечали чудаку. – Баскетболисты
баскетбольными мячами, наверное, отстреливались!
– Не баскетболисты, а один баскетболист голыми руками двадцать
человек поломал! – сказал очкарик и уставился в окно, наплевав на
мнения большинства.
– А чего теперь Юрке-то будет? – перевёл разговор в более
конструктивное русло рыжий здоровый парень в кепке, которого вдруг
забеспокоила дальнейшая судьба нашего прославленного штангиста.
– Выговор с занесением в личное дело будет, вот чего! – прошипел
ему снизу старичок, сидящий на одиночном посадочном месте у окна. –
Нечего на тренировке пить!
– Чего пить? Чего пить?! – загудел рыжий здоровяк. – Я ведь не
посмотрю что ты, отец, одной ногой в могиле, я ведь и вторую туда
могу передвинуть!
– Ишь чего удумал?! – взвизгнула рядом стоящая
полновато-фигуристая в цветастом платье женщина. – Вы посмотрите на
него, вторую ногу он передвинуть хочет! – обратилась она уже к
совести посмеивающихся пассажиров.
– Да ладно, – рыжий натянул кепку посильнее на глаза и
отвернулся.
– И не прижимайтесь ко мне, – одёрнула его бравая защитница
стариков, – мне может быть это неприятно!
– Не по квалификации станок выбрал, фрезеровщик! – ляпнул кто-то
с передней площадки.
И весь троллейбус тут же грохнул от смеха, позабыв о
происшествии, случившемся накануне.
Виктор Прохоркин, ещё раньше потеряв логическую нить бурных
городских сплетен, был полностью погружён в свои невесёлые мысли.
Дело в том, что закончив школу почти на одни четвёрки, что в семье
однозначно сочли, как позор, он хотел, было, отнести документы на
поступление в литературный институт имени Горького. Но все домашние
восприняли идею непутёвого сынули откровенно в штыки. Утром его
начинала обрабатывать «автоматными очередями» бабушка, упирая на
то, что писатель – это несерьёзная профессия, и брать нужно пример
с Антошеньки, который поступил на факультет международных отношений
в МГУ. Днём Виктора забрасывала «минами» мама, что такого
несобранного и не организованного мальчика, может спасти только
поступление в медицинский институт, где у них с отцом полно друзей
и знакомых. А вечером младшего Прохоркина начинала мутузить
«тяжёлая артиллерия» в лице главы семейства.
– Я тебе, Виктор, так скажу, – отец опрокинул для аппетита
крохотную рюмочку коньяка, которую в народе называли мухой, – если
пойдёшь учиться на писателешку, договорюсь, чтобы тебе дали место в
общаге, а остальные средства для пропитания будешь добывать
сам.