Касаюсь носа. Пиз*ец. Сломали.
Ахренеть… Он у меня конкретно вывернут вправо. Вот прям совсем. Так
мне нос даже в интернате не выворачивали.
Не пойму, что происходит в клубе.
Вокруг идет нереальный махач. Парни, мужики, охрана. Они все
перемешались в грандиозной драке. Кто с кем и против кого – не
поймешь.
Не успел встать на ноги – удар. Меня
относит на пустой диван. Кто-то несильно долбанул сзади.
Снова приподнимаюсь.
О, бля… Ну, наконец, Василий.
Василий как лев, ей-богу. Что ни
удар, то человечек падает. Это он только что кого-то долбанул, а
тот полетел в меня и сбил с ног на диван.
Начинаю подниматься. Ноги ватные и
шатает. Сил – ноль.
Какой-то мужик рванул от Василия, и
тот погнался за ним.
– Вася, твою мать, ты куда?!
Держась за спинку дивана, выхожу в
узкий проход, а самого по сторонам качает. Понимаю, я и десяти
метров не пройду. Того и гляди, снова уйду в беспамятство и
грохнусь. Мне проще на диване отсидеться, пока снова не появится
Василий.
Кто-то подхватывает меня сзади, и я
на его руках заваливаюсь на спину. Начинаю отбрыкиваться. Он,
падла, меня еще под руки схватил. Так что не вмажешь. Все равно
пытаюсь вырваться.
– Спокойно, Андрей Викторович.
Свои…
– Все, Андрей Викторович, приехали.
Сейчас вас подлечат, – раздается сквозь забытье.
Очнувшись, я открываю глаза.
Мы в спортивном купе Василия. Он
усадил меня и пристегнул к креслу ремнем. Мы несемся по какой-то
широкой улице. Стемнело. Кругом огни фар, призывно горят или
подмигивают иллюминации, подсветки, вывески.
Во рту чувствуется соленая кровь. Она
липкая и от этого неприятная.
Дрожащей рукой касаюсь лица.
По-моему, там у меня тихий ужас.
Оставшаяся на руке кровь это подтверждает. Нос сильно вывернут
вправо, еле дышит. Нижняя часть лица, шея – в крови. Она продолжает
понемногу сочиться из носа и рта, тянется с подбородка и падает на
цветастую рубашку, увеличивая на ней и без того громадное кровавое
пятно.
Кровь есть и на лацканах джинсового
пиджака. Впрочем, это совершенно неважно. Сильно хочется спать. Я
слишком обессилен. Мне кажется, сейчас я вряд ли смогу сам выйти из
машины. Мне даже трудно оставаться в сознании. Свинцовые веки
стремятся закрыться и снова отправить меня в забытье.
Василий чего-то говорит,
подбадривает, просит продержаться еще пару минут. Из себя я могу
выдавить разве что «угу». Он сворачивает вправо, сбавляет скорость
и останавливается у ворот пристройки какого-то трехэтажного здания.
Створки ворот автоматически раскрываются, мы въезжаем внутрь.