– Как думаешь, может, себе тоже нос
сломать, а? Мы бы тогда вместе поехали по магазинам.
Еле сдержался, чтобы не
рассмеяться.
– Боюсь, в этом случае Софья
Дмитриевна тебя на месяц положит в больницу.
– Точно… Эх… Придется ехать, хоть ты
тресни. Ненавижу Скорикова. Не-на-ви-жу. И ненавижу Илонку, потому
что она связалась со Скориковым. Она дура!
Наконец Амалия спрыгивает со стола и
направляется к выходу.
– Удачной поездки, – говорю ей
вслед.
– Ага. И тебе удачи, – Амалия в
дверях оборачивается и подозрительно щурит глаза. – Так, не поняла,
а почему ты не рассказал, что у тебя за дела были в «Черной
Вороне»? Ты же туда не драться поехал?
Да е-мое…
– Давай потом, а?
– Вечером я зайду, и ты все
расскажешь. С подробностями! Договорились?
– Обещаю, при следующей встрече
расскажу абсолютно все.
Амалия закрывает за собой дверь, а я
возвращаюсь к своему чистому листу.
И что писать? Типа «Прощайте, я
ненадолго покидаю вас и скоро вернусь», так, что ли?
А если письмо найдут раньше
времени?
Да ну его в задницу!
И снова ответственный от охраны
выделил мне для поездки в город молчаливого водителя Федора и
говорливого телохранителя Василия. Болтливый здоровяк пытался со
мной заговорить, шутил, подначивал, но я не обращал на него
внимания. Понимаю, род, клан и все такое, но он дал слово молчать и
проболтался. А потом еще и спихнул тему на молчаливого Федора.
После такого даже смотреть на него не хотелось.
– Андрей Викторович, вы на меня
обиделись? – наконец догадывается Василий. – Зря вы так. Я же
откуда знал, что вы там в баре драку затеете. Я ж вас наверху
дожидался. А как увидел, понесся спасать. Вот клянусь, даже если бы
вас начали гранатами закидывать, грудью встал, но прикрыл. А вы
из-за такой ерунды обиделись.
Да ты посмотри на него. Ну, не
сволочь? Еще из меня обиженку делает! Придется дать объяснения,
иначе и правда, начинаю выглядеть разобидевшимся маменькиным
сынком.
– Не обиделся, а огорчился. И не за
клуб. Точнее, из-за него тоже, но по другому поводу.
Василий тут же разворачивается ко мне
полубоком.
– Вы дали слово молчать по поводу
драки в сквере? Так?
– Дал.
– Вот именно, что дали и не
сдержали!
Василий переводит взгляд на
Федора.
– Чего молчишь, суслик? Опять
отмалчиваешься. Ты видишь, что делается? Из-за тебя приходится
расхлебывать.