Тут неожиданно в голову ведьмы пришла сцена из одного сериала, где главная героиня заходила к соседу за солью. А он ее… полюбил, в общем. Так полюбил, что, когда их застукала жена, там дым коромыслом стоял.
— Мне нужна соль! — тут же начала репетировать она.
Подошла к двери, постучала, и запоздало вспомнила: у человека горе! У него любимая бабушка умерла, а тут она со своей солью… Где ее человечность, сопереживание? Богдан ведь живой человек, мужчина.
— Здрасте… — Дверь ей открыл совершенно никакой не живой мужчина, а вульгарного вида брюнетка со смазанной помадой.
— Кто там, Анжела? — услышала она голос хозяина квартиры.
Бажене только и оставалось, что хлопать ресницами.
«Ах ты гад ползучий, ах ты Изверг окаянный, ах ты…»
— Девушка, вам чего? — спросил Богдан, появившись в прихожей.
— Я… э-э-э… соседка, мне бы сахарку бы очень надо бы!
«Соль, тебе нужна была соль, идиотка!» — ругалась она про себя.
Тут заметила, с каким вниманием хозяин квартиры смотрит на ее нос. Невольно погладила родинку. Родинка у нее что надо! В меру большая — с горошину величиной, оттопыренная, забавная, как Бажене казалось. А кому не нравится, у того вкуса нет.
У всех женщин в роду Ясных коричневые родинки на кончике носа — штамп качества, ведьмовской знак, этим в ее семье невероятно гордились.
— Соседка, значит? — спросил Богдан, усмехнувшись. — Будет тебе сахарок, деточка.
«Деточка?! Мне вообще-то восемнадцать!» — фыркнула она про себя.
Через полминуты в руках Бажены оказалась небольшая пачка рафинада, а дверь перед ее носом захлопнулась.
— Вот гад!
В расстроенных чувствах ведьма пнула ногой дверь, развернулась и пошла прочь. Вернулась в пустую квартиру. Куда ей было еще деваться, не на улице же ночевать.
Включила свет, поскольку за окном уже начало смеркаться, и вдруг обнаружила, что на руках стали расти рыжие волосы. Подбежала к зеркалу в гостиной и увидела, что зрачки из круглых человеческих превращаются в кошачьи.
Ну конечно, раз силы нет, ведьма-оборотень не может долго прожить в человеческом облике.
— Что же мне делать… — прошептала она.
И рука в очередной раз за сегодня потянулась к узелку.
Бажена достала из маминого мешочка драгоценную щепоть, подняла над головой и, на секунду задумавшись, пропела:
— Днем я дева — умная, ладная,
Прекрасная, нежная крошка.