— Больно ты хрупкая… А, ладно. Считай, собеседование прошла, — снова усмехнулся дядя Саша. — Иди в подсобку, переоденься в рабочую форму, а потом перетащи эти сто горшков с декоративными лимонами к воротам, через которые ты проходила, скоро за ними подъедет машина.
— У меня нет рабочей формы, — хмыкнула Бажена.
— Так лежит же в подсобке! — пожал плечами дядя Саша. — Там несколько комплектов, возьми, какой подойдет по размеру, и приступай! У начальства по поводу формы строго: увидят без нее, заругают. Там же найдешь тележку, возле подсобки хранится весь необходимый инвентарь.
Тут Бажены и след простыл. Побежала примерять форму. Ею оказалась просторная зеленая рубашка и штаны. Ткань мягкая, приятная телу, так что ведьма осталась очень довольна.
Она приступила к работе, попутно принюхиваясь и присматриваясь. Таскала тяжелые горшки к воротам, потом неслась обратно за следующими. Затем помогала пересаживать странного вида кактусы, после ей дали задание полить и опрыскать кустарники в сердце теплицы — у самой дальней стены.
Как только Бажена подошла к кустарникам, поняла: здесь она и найдет то, что искала. Щедро прыскала кустарники водой, поливала из лейки, и в самом углу нашла его… вожделенный зеленый куст.
Ведьма склонилась к нему, пошепталась с листьями, пожелала папоротнику долгой жизни, испросила прощения. Иначе никак, иначе папоротник осерчает и откажется быть проводником силы. Лишь после этого оторвала несколько листиков.
Спрятала драгоценную добычу под рубашку и бросилась в подсобку переодеваться.
— Молодец, хорошо поработала, — встретил ее на выходе дядя Саша. — Только форму просто так не кидай, отнеси домой, постираешь… И приходи послезавтра, будет еще работа.
— Ага, хорошо, обязательно! — затараторила Бажена.
Схватила форму и приготовилась удрать, но дядя Саша вдруг схватил ее за плечо:
— Оплата за день, как договаривались.
С этими словами он протянул Бажене триста рублей.
Целых триста рублей за пять часов работы... Ничего себе! Это же прекрасно!
Это ж она на триста рублей ух сколько еды себе купит! Столько, что на столе не поместится, целое пиршество себе устроит.
Триста рублей! Ну у них и получки, у садовников этих… какая выгодная профессия!
В сороковые годы за триста рублей можно было весь месяц горбатиться. Бажена, правда, не горбатилась, но мама, бывало, рассказывала.