- Это уже дело личных предпочтений, – усмехнулся старик. – Хотя
в твоём желудке никакие бабочки не выживут, он у тебя превратился в
универсальную машину по переработке всего.
- Биологически опасные объекты я уже пробовал, а с
радиоактивными то же самое получится?
- Думаю да, но в том-то и дело, что, то же самое, – предупредил
Старик, – фонить будешь знатно. И лучше воздержись от любых
экспериментов в этом мире, здесь наши силы ограничены.
- Понял, на респ тут не уйдёшь.
- Вроде того, – как-то странно отреагировал Степан Маркович. –
Относительно погружений, график устанавливаешь сам, но в общих
интересах отнестись к делу как можно серьезней, – на этой ноте
старик вышел из моей комнаты, закрыв за собой стальную механическую
дверь… Вряд ли она откроется в ближайшее время.
Атмосфера в комнате, действительно, настраивала на максимально
рабочий лад, так что, устроившись на кровати, закрыл глаза и, как
говорил старик, достаточно оказалось почувствовать пустоту, а
дальше всё пошло по накатанной.
Вернулся я на то же самое место, откуда меня выдернули.
Проклятой и Жадности не было, а вот По остался, Исток давал
достаточно света, чтобы я мог разглядеть его фигуру. Здоровяк
изрядно сбросил вес, причём в самом прямом смысле. Даже сейчас,
сидя на земле, он срывал с себя целые пласты пузырящейся плоти и
откидывал их подальше от себя, вот только прорехи тут же зарастали
– в нём было слишком много скверны.
По – живое воплощение греха, пожирающая всё и вся туша,
таскающая за собой трупы на цепях, и вместе с этим мой… пусть не
друг, но тот, кто дал мне временное прибежище, когда я ещё не
обзавёлся собственным Пристанищем. И если этот мир настоящий, то
как мне к нему относиться?
- Великий, прошу – пощади! – едва заметив моё появление, По, не
поднимаясь с земли, склонился передо мной. – Забери меня позже,
когда дар будет мне по силам! Я не хочу забывать, не хочу вновь
возвращаться в небытие!
Оторвали греху лапу, уронили его на пол. Всё равно его не
брошу, потому что он хороший…
Здоровяка было банально жалко. Да и, если уж быть честным с
самим собой, то предъявить ему что-то серьезней, чем «ты
некрасивый» было нечего. Даже питался он не сам, а через меня. Его
главный, а пока и единственный, грех в том, что он, собственно
говоря, Грех.
Уверенный в своих силах, с момента извлечения Скверны из Алёны и
трупов прошло не так много времени, я шагнул навстречу По, но на
этот раз зараза отреагировала совершенно иначе, нежели в родном
мире – принялась разрастаться. За время моего отсутствия она успела
расползтись по телу греха, и теперь мне было необходимо не вытянуть
одну каплю своей крови, а очистить десятки мутировавших килограмм
мяса, регенерирующих с бешеной скоростью.