Жизнь, которую я изменю-1 - страница 105

— Идёмте, — за спиной, словно призраки, появились старшие братья.

Шисуи пристально посмотрел на Сэна:

— Направь-ка чакру к глазам.

Сэн послушался, засверкав шаринганом с одной запятой-томоэ.

— Что произошло? — поинтересовался Итачи, посмотрев на младшего брата.

— Мы побывали на месте нашего квартала, — выдержал взгляд Саске.

— Ясно, потом расскажете, — не стал развивать тему Шисуи. — Нам пора, не стоит тут задерживаться.

У Наруто быстро билось сердце, пока они продвигались по лесной окраине Конохи к месту, где когда-то жили его родственники и родители. В этой стороне он никогда не был, и они замерли перед чем-то вроде ворот, расположенных между деревьями. Никакого намёка на забор, он бы подумал, что кто-то просто поставил ворота в центре парка.

— Это здесь, — остановились Учиха, что-то все рассматривая шаринганами.

— Ух ты-ы! — протянул Сэн, смешно пыркая куда-то вверх красными глазёнками. — Это что, такой барьер?

— Да, — коротко кивнул Шисуи. — Наруто, я не знаю, сколько человек могут с тобой пройти. Возьмёшь меня или Итачи?

— Э… — покосившись на Саске, Наруто подумал, что кто-то из старших братьев могут быть полезней, чем лучший друг, но по Саске было видно, что тот очень хотел посмотреть на это место. — А можно и Саске тоже пойдёт? Мне кажется, что нам втроём можно, оябун!

Саске хмыкнул, но прозвучало это донельзя довольно.

— Хорошо, попробуем, — согласился Шисуи. — Итачи, вы с Сэном немного подождите. Если мы пройдём или Саске вернётся, то направляйтесь на выход. Встретимся на той полянке за Конохой на пути в Рю.

— Понял, — кивнул Итачи.

А Наруто, взяв Шисуи и Саске за руки, направился к одиноким воротам, чувствуя странное тепло, которое охватило его всего, заставив внутренне трепетать.

— Сегодня к нам прибывает новенький, — сказал Лидер, точнее, его голограмма, связавшаяся через кольцо, но Орочимару, занятый очередным экспериментом, её проигнорировал.

Выкраденный у учителя Сарутоби — чтоб тому икалось! — три года назад свиток с техникой перерождения занимал все мысли. Орочимару наконец был близок к тому, чтобы воспользоваться техникой и добиться долгожданного бессмертия.

Собственное тело, начавшее дряхлеть, стало отвращать. Сорок шесть лет. С одной стороны, пережив десятилетнюю войну, он дожил до такого возраста, до которого добрались лишь единицы самых сильных шиноби. Но старость подходила неумолимо и страшно пугала. Теряющими былую гибкость суставами, высушенными мышцами, которыми он и в юные годы не мог похвастать, напирая всё-таки на ниндзюцу и гендзюцу, чем на тай, впавшими щеками, морщинами вокруг глаз и рта, дряблой шеей. К тому же восстановление резерва теперь проходило в десятки раз дольше, чем в молодости.