* * *
Орочимару двигался по направлению Страны Снега, которая, надо
сказать, была совсем не ближним краем, даже с его скоростью и
восстанавливающими пилюлями понадобится пять-шесть дней, чтобы
достичь Казаханы. Местный даймё решил совершить карательный рейд,
чтобы подставить кого-то, кажется, так. В подробности Орочимару не
вдавался, Гурэн хотела испытать себя, и он ей это позволил. Утешало
лишь то, что кристалл оставался померкшим, с трещинами, но не
рассыпался, а значит, возомнившая себя самой сильной и крутой
девчонка была жива.
По дороге Орочимару анализировал произошедшее за последний
месяц. Познакомившись с кланом Учиха на Соляном перевале, он вместе
с ними направился к своему убежищу в Стране Рисовых Полей. Делать
это пришлось через Страну Горячих Источников, замаскировавшись под
переселенцев из Страны Волн, кошка и несколько пойманных коз в их
обозе вполне подтверждали «легенду», к тому же детям полезно пить
молоко, а так его на всех хватало.
Орочимару, воспользовавшись мягкой модификацией своего тела и
техникой изменения личины, пришлось изображать здоровую бабищу, а
Ракурэю — его (её) мужа. Загадочный ниндзя легко изменился, став
более загорелым, немытым и плоховыбритым мужиком в старой, латаной,
но вполне крепкой одежде. И это тоже не было хенге, которое мало
того, что просто было распознать по косвенным признакам, так ещё и
привлекало фоном чакры разных ушлых сенсоров, которые не зря ели
свой хлеб на границе. Но разгадать используемую технику не
удалось.
Итачи тоже пришлось примерить женский образ, благо у парня были
длинные волосы и довольно милая внешность: в итоге стал «старшей
дочкой» Орочимару, вышедшей замуж за Шисуи, и самые мелкие трое
детей были вроде как их. Наруто пришлось выкрасить в тёмный цвет, а
то уж больно выделялся своим блондом. Джинчуурики, как и дети
постарше, называл матерью Орочимару. Этакая большая многодетная
семья… Прямо как ему когда-то мечталось в детстве…
Орочимару до сих пор хотелось ухмыляться от уха до уха,
вспоминая, как он, издеваясь и изображая вздорную бабу, благо
пример Цунаде так и стоял перед глазами, обложил матами посмевшего
их остановить на границе с Огнём постового лесной стражи. Напирая
на побледневшего шиноби большими титьками, с воплями на весь лес о
«бедных несчастных сиротинушках, голодных и обездоленных». А потом
ещё долго наслаждался круглыми глазами старших Учиха, которые явно
от него такого актёрского мастерства не ожидали. Это словно вернуло
его во времена юности, когда всё было просто и у него была команда,
которой можно было верить как себе.