Шисуи кивал, о жабах он слышал, их призывали Четвёртый Хокаге и
его учитель — Легендарный Саннин Джирайя. Намекуджи — скорее всего
клан слизней, призыв не менее легендарной Сенджу Цунаде, а Докухэби
— по всей видимости, те, с кем сотрудничает третий из «Легендарной
троицы» — Орочимару. С кланом Кариину, скорее всего, подписали
договор Хатаке, а с Нихонзару — Сарутоби. С призывом куницы и
черепахи он ни разу не сталкивался*.
— О чём это я? — задумался Нэкомата. — Ах, да… Когда отец Индры
умер, то разделил духовную суть и чакру перерождения Шинджу,
которое некоторые зовут «десятихвостым демоном», на девять частей.
Так получились биджуу…
Шисуи во все глаза смотрел на выдающего им секреты их мира
Нэкомату. Шисуи знал об этом из тех снов, которые снились ему
каждую ночь, но одно дело — сон, а другое — получить такую
информацию от практически участника тех событий.
— Мататаби… — вытащил его из воспоминаний голос Нэкоматы, и
Шисуи вспомнил, что так звали двухвостую биджуу-кошку. — Моя
малышка, ниби-чан… Конечно, у меня уже были дети и своё измерение,
но наша дочь, Саюри… И, да, кстати! — спохватился кот, хлопнув себя
лапой по лбу. — Как раз поэтому я к вам и пришёл. Дело в том, что
вчера в замок вернулась Саюри, моя маленькая лилия, теперь, правда,
она откликается на другое имя — Рэйкоку, и в некоторых человеческих
городах в стране Неба её называют «аоимоку-но-бакэнэко».
Шисуи напрягся, «Рэйкоку» означало «безжалостная, бессердечная»,
да и «аоимоку-но-бакэнэко» — «голубоглазая кошка-демон», тоже не
внушало радостных надежд. Внутри всё сжало от плохого предчувствия.
Нэкомата смотрел на него, словно ожидая чего-то, и он спросил:
— И почему же госпожу Саюри так называют?
— О, это довольно печальная история, — нахмурился хозяин замка
имени самого себя. — Долгое время биджуу были свободны, но потом
почти все они были пленены с помощью техник стихии дерева потомком
младшего брата Индры — Асуры, которого вы знаете как Первого
Хокаге. Когда Мататаби поймали и запечатали, я был далеко. А она,
пытаясь скрыть наше дитя, заставила Саюри превратиться в красивую
голубоглазую сиамку, внушив той с помощью гендзюцу, что она просто
кошка. Саюри подобрали паломники и привезли в страну Неба, где и
оставили в храме Тодороки. Монахи сочли Саюри знаком небес: по всей
видимости, чувствовали в ней скрытую силу и чакру. Но Саюри ощущала
себя обычной кошкой и однажды влюбилась в какого-то местного кота и
понесла от него. Храмовники посчитали размножение странной кошки
нежелательным. Они забрали её котят и утопили, а пока Саюри-чан,
обессиленная, отходила после родов, местный ирьёнин с помощью
медицинской чакры стерилизовал её. Вливание чужой чакры развеяло
гендзюцу, наложенное Мататаби на дочь, и та осознала себя, — со
вздохом умолк Нэкомата.