Аркадию в ответ, удалось сдержанно
кивнуть головой. Он немного смутился от того внимания, которое было
ему оказано, но сам ведь пошел на это, как говорится, назвался
груздем…
— Это Моисей Гурфинкель, наш
гений-сочинитель, а это – Валентин Куняев, хороший парень и
постановщик всех номеров, Петр Мочало – у нас он основа основ,
держит все на себе, Погорелов Андрей – прекрасно поет, да и
спортсмен знатный.
Ребята подходили к Аркадию,
который если и был их старше, то совсем ненамного, но форма делала
его значительнее и солиднее, так что они выглядели рядом с ним
молоденькими пареньками, каждый жал ему руку и отходил немного в
сторону. Наконец наступил черед девушек.
- Сонечка Пришвина, наша честь и
совесть, кристальной души человек, Голда Рубинчик – эталон неземной
красоты (эту фразу Есик произнес с еле-еле намечающейся иронией), и
Ривка Гольдберг – наше сердце и пламенный мотор.
Девушки тоже жали ему руку.
Аркадий старался не слишком крепко сжимать девичьи ладони, но от
пожатия последней его рука пылала, да и щеки тоже. Пожатие было
крепким и энергичным.
— А давайте, пойдем в тир, покажем
товарищу лейтенанту, что тоже умеем стрелять, не хуже
военных!
Предложение худрука Луфермана
вывело Аркадии из неловкого оцепенения, которое, впрочем, ощущал
только он сам. А, может быть, не только он? Может быть, и она
ощущала что-то подобное. Стараясь не смотреть на Риву, Аркадий
согласился на предложение, и они гурьбой направились к небольшому
импровизированному тиру, который расположился у высоких тополей на
северном конце летного поля. Эта шумная компания ребят однозначно
нравилась Аркадию. Веселые, раскрепощенные, в них ощущается надежда
и уверенность в завтрашнем дне. И это было так заразительно, что
хотелось смеяться и веселиться непонятно от чего.
- Командир стреляет первым! –
объявил тот же Есик, как только они подошли к тиру.
Увидев компанию, грузный мужчина,
обслуживающий желающих пострелять, тут же потрусил к задней стене
тира. Там он ловко повесил мишени – три штуки, больше поместить не
мог. Он правильно понял, что стрельбы по игрушечным тиграм и
ящичкам с самолетиками не будет – будет соревнование, а это было
интересно и ему самому.
- Не могу согласиться с вашим
худруком, со всем моим уважением, - запротестовал Аркадий,
интуитивно подстраиваясь под стиль общения, характерный для
кампании, в которой оказался.