– Куришь, значит? – бросил дочери.
Та судорожно сглотнула. Все ясно.
– Получается, кроме показаний
школьников, других доказательств нет? – подытожил я.
– Вы бы видели фотографии Маши! –
воскликнула Софья Ильинична. – На ней места живого нет. Бедная девочка. А Даша…
она ведь умеет. Может!
Она бросила на Дарью свирепый
взгляд. Думаю, если бы не ее врожденная деликатность и любовь ко всем своим
подопечным, она бы давно отдала дочь на растерзание.
– Папа, это не я, – не выдержала
Даша.
– Хм, Глеб Павлович, Софья
Ильинична, я понимаю, так не принято, но прошу войти в положение. Выйти и
поговорить с Дарьей глаз на глаз я не могу, сами понимает, папарацци не
дремлют. Не могли бы вы на пять минут оставить нас наедине?
– Конечно-конечно, – классная на
диво быстро выпорхнула из кабинета. Директор поворчал-поворчал, но тоже вышел.
Когда за ними закрылась дверь, я
подошел к дочери, пододвинул стул, уселся так, чтоб видеть ее лицо.
– Ну, рассказывай свою версию.
Дарья жгуче покраснела.
– Пап, это не я…
– Это я уже понял, давай с самого
начала.
– Ты мне веришь?
Дочь заглянула в глаза, только
сейчас я увидел, что они полны слез.
– Верю.
– Правда?
– Правда.
Она глубоко вздохнула и начала
рассказ.
– Мы с Машкой поссорились, не
спорю, и я даже двинула ей слегонца, чтобы рот закрыла.
Я понимающе поднял бровь.
– Ну, ладно, два раза двинула и
толкнула.
Я многозначительно молчал.
– Да нет же, ты не понимаешь! –
вскочила со стула Дарья. – Она с девками опять подкараулила Польку. Пока меня
не было, они издевались, ржали над ней, юбку вымарали в какой-то дряни вонючей.
Это нельзя было оставить безнаказанным!
Ясно, Полина – первая жертва
школьных террористов и лучшая подруга Даши. Дочь просто не могла пройти мимо.
– Но, пап, я не избивала ее до
полусмерти! Ты же знаешь! Просто не могла. Тренер говорит, нельзя обижать
слабых. А Машка, пусть и овца первостепенная, но слабая, как курица. Я ее по
мордасам легонько шлепнула, толкнула чуть-чуть, даже не напрягалась. Она, ясное
дело, рухнула на землю, колготки порвала, может, чуток оцарапалась. Заревела,
как дура, и домой убежала. И все!
Дочь всхлипнула и снова села на
стул.
– Пап, ты бы видел фотки, что
принесли полицейские… Ужасно!
– Кто может подтвердить?
– Пап, ты сказал, веришь?!
– Верю, – я провел ладонью по ее
спутанным волосам. – Но нужно, чтобы поверили и другие. Понимаешь?