– Шевелись.
Закончилась улица, следом другая, третья. Справа подул холодный ветер, пахнуло дымом и сладкими сдобами. А мы все брели по снегу, и каждый шаг давался мне все труднее и труднее. Наконец, когда держать глаза открытыми было уже невыносимо, показался низенький, почерневший от времени, домишко. Он врос в землю по самые окошки, а снег закрыл наполовину и их, оставив лишь небольшой квадратик, светившийся желтым.
– Вот мы и дома, – выдохнула девушка. – Скоро ты сможешь поспать и поесть.
Я невольно улыбнулась. Мечты о кровати вот-вот должны были стать явью.
Девушка толкнула скрипучую дверь, пахнуло теплом и запахом болезни.
– Мамка, Найри пришла! – раздался звонкий детский голосок, и в сени выбежал мальчишка лет шести, не больше.
Он с разбега врезался в девушку и прижался к ее холодной шубе.
– Дай раздеться, малявка, – незлобно, скорее, скрывая настоящие чувства, проговорила девушка. – Холодная ведь, застужу. Болеть тебе нельзя. Кто за мамкой присмотрит? Тем более, у нас гости.
Мальчишка тут же отскочил от Найри, но не ушел, спрятался за углом, подглядывая за нами.
– Собери на стол и разбуди маму, – велела девушка, и мальчишка скрылся в комнате.
– Как ты? – обратилась она ко мне. – Хватит сил поесть?
Я лишь слабо улыбнулась. Шевелиться, да даже разговаривать у меня было сложно.
– Значит, хватит.
Найри размотала мне шаль и платок, помогла снять сапоги.
– Да ты совсем заледенела! – всплеснула она руками. – Беги-ка к печке.
Правда, только в тепле я поняла, что замерзла, но как ни старалась, бежать все равно не могла. Кое-как доковыляла до комнаты и опустилась рядом с печью. На самой печи лежала, закутанная в одеяло, женщина. Именно от нее пахло болезнью.
– Здравствуйте, – сказала машинально, совсем не рассчитывая на ответ.
Но мне ответили.
– Здравствуй, деточка. Ты подруга Найры?
– Да мамуля, – опередила меня девушка. – Это…
– Мари Ревиль, – подсказала я.
– Это Мари, она помогла мне.
Вкратце рассказав о случившемся, Найри добавила в конце:
– Мари негде жить, она будет жить с нами.
– Конечно! – воскликнула ее мать. – Бедные деточки! Некому вас защитить!
Она зарыдала, и мы втроем принялись ее успокаивать. Когда слезы высохли, Найри подбросила дров в печку и поставила греться пирожки. Оказалось, она не только привела меня в чувства, но и собрала упавшее.