– Куда их гонют, интересно… – произносит Нестор.
– Знамо куда – на каторгу, – отвечает один брат.
– А может и вешать, – завороженно смотрит другой.
– А интересно, за что их всех…
– Интересуетесь государственными преступниками, молодые люди? – произносит интеллигентный голос за их спинами.
Господин не господин… приличного вида, нестарый еще человек, явно из образованных, подошедший незаметно.
– Могу удовлетворить ваше любопытство. Куда? В харьковский централ. Там рассортируют: кого в тюрьму, кого в Сибирь, кого на виселицу. Еще вопросы? А: за что. За то, что им не нравится, как устроена жизнь.
– А как она устроена? – недоверчиво любопытствуют братья мнение незнакомца, зачем-то набивающегося в компанию.
– Одни люди не работают, зато богатые. Другие работают, но все равно бедные. При этом богатые приказывают, а бедные слушаются.
– А нечего слушаться, – зло говорит Нестор.
Незнакомец достает из портмоне ассигнацию:
– Кто тут младший? Сбегай, принеси-ка мне пару пива, а вам всем – фруктовой воды.
В тени у ограды незнакомец стелет носовой платок и аккуратно усаживается. Пацаны опускаются на траву, срывая пробки с лимонада. Незнакомец открывает свое пиво одним из ключей щегольского перочинного ножа.
– Вольдемар Антони, – протягивает всем по очереди руку.
– Грек, что ли?
– Это не важно для человека – грек, немец, украинец или еврей. Разницы нет. Вот вы – кто такие?
– Мы? Братья Махно. А в чем разница?
– Разница? Кто работает, а кто нет. Кто заставляет другого на себя горбатиться, а кто нет. Кто хочет жить свободно, а кто заставляет людей подчиняться – хоть закону, хоть власти. А национальность ничего не значит.
– Революционер, – говорят Карп.
– Социалист, – говорит Емельян.
– Да нет, хлопцы. С социалистами свободным людям не по пути. Они все шеи в один хомут всунуть хотят. Свободному человеку только с анархистами по пути.
– Это куда?
– Это туда, где все свободно трудятся, и все вопросы между собой решают сами по справедливости. А власти над ними нет никакой.
Задумываются и следят за колечками дыма, которые пускает Антони из-под усиков, изящно куря папироску.
– А если кто поспорит?
– Общество соберется и рассудит.
– А если украл?
– Или убил?
– Общество соберется и накажет.
– Как? В тюрьму посадит?
– Э, нет. Лишение свободы анархия отрицает. Измываться над человеком и лишать его воли нельзя. Или простить на первый раз – или убить, раз не исправляется. Дурную траву с поля вон. Ты что делаешь, малец?