Мораг – дочь моей тетки Бриджит, уехавшей от нас шесть лет назад. В Соединенных Штатах Америки Бриджит переметнулась в другую веру и вступила в некую милленаристскую секту с центром в штате Айдахо: приверженцы этого культа, насколько я знаю, убеждены, что спасение вырастает из оружейного ствола. На прошлый Праздник любви она все же приехала в Общину, хотя большую часть времени безуспешно вербовала нас в свою новую религию (не скрою, порой мы проявляем излишнюю терпимость). Тетушка Бриджит точно не знала, кто отец Мораг – характерный результат непринужденных отношений внутри Общины и одна из тех пресловутых особенностей, что играют на руку репортерам, сочиняющим о нас сенсацию за сенсацией. Конечно, мой дед относился к Мораг как к дочери, но Сальвадор считает всех детей Ордена родными – то ли он таким способом выражает любовь к Общине в целом, то ли просто хочет подстраховаться.
Дочка тетушки Бриджит высока ростом и прекрасно сложена; у нее роскошные каштановые волосы и огромные синие, бездонные, как океан, глаза. Ее изюминкой была заметная щель между двумя передними зубами, которую, к нашему сожалению, она исправила четыре года назад, перед тем как приехала нас проведать.
Думаю, если бы Мораг воспитывалась в другой среде, музыкальное дарование пропало бы у нее втуне. Она бы с малых лет поняла, что ее внешность открывает легкий путь к исполнению любых желаний, сделалась бы избалованной, потерялась как личность и годилась бы только на то, чтобы выходить в свет с богатым спутником жизни, демонстрируя его финансовые возможности своей изнеженностью, ухоженным видом и шикарными туалетами, но при этом не имея за душой ничего, кроме перспективы родить ему детей, которых они бы стали баловать с удвоенной силой.
Но, по счастью, она росла с нами, в Общине, где простая одежда, отсутствие косметики, незатейливая стрижка и вообще полное безразличие к внешности человека позволяет не отвлекаться на всякую ерунду; благодаря этому моя кузина осознала, что величайший дар, которым наделил ее Господь, предполагает нечто куда более значительное, чем внешние данные. Мораг научилась играть на скрипке, потом на виолончели, позднее – на виоле да гамба и в довершение всего – на баритоне (этот инструмент похож на виолу да гамба, но имеет дополнительный набор симпатических струн), причем добилась не только безупречно беглой техники, но и эмоциональной насыщенности, глубинного понимания музыки, которое и без того было у нее развито не по годам, а с течением времени только крепло и совершенствовалось. При всей сдержанности оценок, из писем Мораг становится ясно, что возрождение интереса к баритонной музыке – это практически ее заслуга, а своими выступлениями и записями она доставляет радость тысячам ценителей. Надеюсь, нас не обвинят в тщеславии, если я скажу, что мы ею гордимся и, более того, ощущаем некоторую причастность к ее успехам.