Пока все веселились, Еванджелина уже думала о
своем следующем шаге. Ничего, что могло бы избавить ее от
постоянного поиска новых бегунков, сегодня не случилось. Она тут же
начала перебирать в голове зацепки, которые у нее имелись. И Вагнер
мог помочь ей в этом.
—
Вы мне льстите, генерал. Всего один эфирист из всей группы — разве
это интересно? Мне стоило лучше постараться в поиске новых
претендентов.
—
Меня всегда прельщала ваша строгость к себе, — почти промурлыкал
мужчина в черном кителе с золотым орлом на груди, не отводя
похотливого взгляда от декольте собеседницы. — Советник Галбрейт
воспитал достойную ученицу…
При упоминании своего куратора Ева мигом
оглянулась, но Равен уже успел раствориться в компании
высокопоставленных фигур Амхельна. Впрочем, брюнетка знала, если
она не видит Галбрейта, это не значит, что он не видит ее. Вороны
Равена были повсюду.
—
Ох, тут так жарко и шумно, — охнула Ева и широко улыбнулась
генералу, хотя его ладонь все еще холодела куском льда на ее спине.
— Не хотите ли подышать свежим воздухом?
—
Почему бы и нет? — к удовольствию брюнетки согласился Вагнер. До
того, как Равен снова заговорит с Рид, у нее уже должен быть план.
Однако внимание генерала привлек кто-то внизу. — Может быть,
любезная мисс Коллман тоже к нам присоединится?
Вот этого Ева и боялась. Стоило только
потерять из виду пейзаж цветущего лабиринта, как ситуация
обернулась непредсказуемым образом. По лестнице внутреннего двора
поместья генерала стремительным шагом поднималась высокая блондинка
в бежевом костюме. Издалека она ненавидящим взглядом выискивала
среди толпы любопытных зрителей именно Еву.
—
Опять мимо, Рид! — презрительно кинула Хелен, едва ступив на порог
зала. — Может, в следующий раз я буду пить с генералом вино, а ты
отправишься на полигон вместе с вурдалаками? Мне надоело выполнять
за тебя всю грязную работу.
—
Тогда тебе еще предстоит и вылавливать бегунков для охоты, — не
растерялась Ева, скрестив руки на груди. — Только ведь к тебе даже
вурдалаки бояться подходить…
Хелен негодующе скривилась, от чего ее и без
того жесткие и холодные черты лица приобрели маниакальный оттенок.
Коллман из раза в раз жаловалась на участие в охоте генерала
Вагнера, но при этом, будь ее воля, она бы лично разорвала на части
каждого, кто встретится ей на пути. За эту исключительную
жестокость ее и ценили.