Издевку в свой адрес я пропустил мимо ушей, но слово
«проснувшись», меня насторожило.
— Что вы хотите сказать, Владимир Валентинович, почему вы
решили, что мои люди спят и, проснувшись, начнут буянить?
— Потому что я знаю, что все они спят, кроме шоколадки и
гориллы, что ты держишь в телохранителях, — злым жестким голосом
проговорил Александров, направляясь в сторону выхода из огороженной
делянки.
«Га, будь наготове», — послал мысленный сигнал Санчо, который
тронув плечо Бера, в свою очередь призвал последнего к
бдительности. По мере приближения к хижинам все отчетливее и
пугающей становилась тишина. Вместо шума поселения, живущего полной
жизнью, бряцанья оружия, что всегда сопровождало моих воинов во
время привалов, стояла мертвая тишина. Выйдя из-за линии домов-юрт,
я остановился как вкопанный: на песке в разных позах лежали мои
воины. Казалось, что люди умерли пораженные внезапным недугом. Но
мерно вздымающаяся грудь воинов и храп свидетельствовали о глубоком
сне. Ни одного аборигена не видно, я быстро обвел взглядом
хижины-юрты, пытаясь понять, где они спрятались.
— Их здесь нет, все жители в безопасности и далеко, — ответил на
невысказанный вопрос Александров, не моргнув глазом при виде
взбесившегося Санчо.
— Как, зачем, когда они проснутся? — три вопроса сорвались с
моих губ, одновременно успев послать сигнал Санчо не трогать
старика.
— Грибы, наглядный урок твоей беспечности, через пару часов, —
лаконичней некуда ответил физик одной фразой на мои вопросы. На
палубе «Стрелы» разглядел вахтенных, также, видимо, погрузившихся в
глубокий сон. И тогда, я, наверное, совершил самый правильный
поступок за все тринадцать лет своего пребывания на Земле.
— Владимир Валентинович, я счастлив, что встретил вас. Не будь
вас, я бы никогда не понял своих ошибок, и обязательно привел бы
свой народ к гибели. Кто я перед вами? Мальчишка, несостоявшийся
врач и весьма посредственный космонавт. Вы человек с мировым именем
предотвративший ядерную войну. Каждое ваше слово — истина, и мне
жаль, что эти тринадцать лет вас не было рядом. Ведь тогда все
пошло бы по-другому. Не случилось бы стольких ошибок и потерь.
Самое интересное, что говорил я искренне, Александров это
почувствовал, его взгляд потеплел:
— Максим Сергеевич, все не так плохо. После развала советского
образования следовало ожидать ухудшения, но мне приятно, что вы в
состоянии делать правильные выводы. С вашими людьми ничего не
случится, пара часов, и проснутся полные сил. А мы с вами эти пару
часов используем для разбора ваших ошибок, чтобы впредь вы не
наступали на одни и те же грабли дважды.